Меня просто болезненно тянуло сюда. Какая-то навязчивая идея, что квартира должна была жить и ждать своего хозяина. Наверное, поэтому я убиралась здесь чаще, чем положено. И комнатные цветы завела, чтобы смотреть, как они растут и успокаиваться.
Я увидела, что звонил папа, когда неуклюже взяла сумку, и из нее вывалилось все содержимое. Машинально взяла телефон, на дисплее которого светилось несколько пропущенных и в тот же миг внутри пронеслось неуютное, стягивающее чувство. Ведь я впервые задумалась о том, что своим упрямством могу не только остаться ни с чем, но еще и прибавить проблем нашей семье!
Боже мой… Как можно быть такой идиоткой?!
Я не стала перезванивать. Быстро разделась, бросая одежду прямо на пол, и надолго заперлась в ванной. Теперь все мои решения, которые шли из лучших побуждений на грани отчаяния, казались настоящим безумием!
Так что дальше, Катя?!
Эта встреча ничего не оставила. кроме пустых предположений и удушливого чувства, словно мне ошейник с шипами на горле затянули. А еще леденящий страх бился пульсом в груди, что я совершила большую ошибку! Нарвалась, как меня и предупреждали, а судьба Мишки так и остается под вопросом…
И я не знала, что теперь делать. Чего ждать? К кому обращаться за спасением?!
Жуткое чувство, будто я оказалась на минном поле. И теперь каждый шаг мог стать роковым.
Вопреки всему, в эту ночь я спала как убитая. Не помню, что снилось, но будильник с трудом вытянул меня из тяжелого и глубокого состояния. Хотелось как можно дольше оставаться в этом забвении, когда ты еще не понимаешь, что тяжестью занимает грудную клетку. Но осознание пришло слишком быстро, и прежде чем я успела подготовиться, в голове призрачным ветром разнесся густой, пронизывающий баритон:
“Ты мне нравишься…“
Как только мне удалось совладать с каруселью колючих воспоминаний минувшего вечера, я первым делом позвонила папе. Он взволнованно сообщил, что маму выписывают на этой неделе, а еще, что в компании, где она работает бухгалтером, выделили путевку в реабилитационный центр.
Но, несмотря на вдохновляющий настрой папы, я не спешила обнадеживаться раньше времени. Видимо слишком много плохого случилось за последнее время…
К тому же до этой путевки нужно было еще дожить, ведь мама до сих пор была обездвижена! Но все же поддержала родителя, засунув свой пессимизм куда подальше, и пообещала, что успею заехать в стационар перед сменой.
На волне приподнятого настроения папа не удержался и сделал очередную попытку отговорить меня от лишней подработки. Я понимала — он стремился к прежнему течению нашей жизни. Хотел, чтобы дочь продолжила учиться, чтобы занималась своей жизнью… да чтобы хоть что-то вернулось на круги своя! Но я была непреклонна.
Папа работал старшим охранником на одном предприятии, и его зарплата зависела от смен в табеле, который с каждым месяцем оставлял все больше пустых клеток.
Он не говорил, но я догадывалась, что, скорее всего его уже подвинули с должности. Раньше мы регулярно менялись, чтобы сидеть с мамой, так как он не доверял уход санитарам. Да и стоило это недешево. Но последние три недели папа справлялся сам. А я так забегалась, что только сейчас осознала это.
Мне тоже хотелось двигаться дальше. Выдохнуть, расслабиться. Но нужно было реально смотреть на вещи. Даже больничные мамы не спасали. Выплачивали по минимуму, так как предприятие выкупили год назад — людей наняли заново и выслуга лет началась с нуля.
Так и получилось, что я стала главным кормильцем. Папа готовил еду, покупал Лекарства, дежурил возле нее… А я работала. И пыталась помочь брату.
Порой меня накрывало такое отчаяние, что хотелось на стенку лезть и выть в потолок. Как будто я оказалась в клетке обстоятельств и регулярно получала от судьбы удары плетью.
Прошло несколько дней с того вечера, а я никак не могла отойти. Все время ходила как на иголках, в ожидании звонка от Кирилла или номера неизвестного абонента.
Лишь в конце недели немного отпустило. После того, что произошло в кабине клуба, остались лишь сбитые и неоднозначные впечатления… Порой бросало в жар страха и стыда, а порой казалось, что все это мне просто приснилось. И чем больше проходило времени, тем больше находилось места для сомнений.
В суете и заботах дней я начала воспринимать все, случившееся как недоразумение. Может он уже давно забыл обо мне! Может меня вообще таким образом хотели проучить! Напугать, чтоб неповадно было. А я тут вся извожусь…