— Где Рамзес, мамочка? — глаза её увлажнились, лицо было наполнено тревожным неверием в предчувствии ужасной потери.
— Он… там, милая. — Глотая слёзы, прижала голову девочки к груди. — Его нет больше с нами.
Они стояли, сотрясаемые страданием, среди безмолвных зрителей, шокированных этой сценой.
— Мерзкое чудовище! — господин в пенсне с негодованием повернулся к клетке. — Как земля носит такое мерзкое чудовище?!..
Он достал первое, что было в кармане — мешочек с табаком — и неловко швырнул в паука. Толпа зарокотала в поддержке этого настроения. Из-за спин вылетел камень, ударился о прут и отскочил. За ним полетел следующий; проскочив меж прутьев, угодил в рыло паука. Тот отскочил к дальней стенке клетки и замер, уставившись на достопочтенную публику.
Это стало сигналом. В клетку полетело всё, что можно было найти в пределах площади — камни, ветви деревьев, комки грязи, бутылки, даже женская туфелька. Паук, получая удары, начал метаться по клетке, ища спасения. Сначала он бегал по полу, затем стал цепляться за прутья, забираясь выше, под купол.
Толпа бесновалась злобно, весело и жутко. Паука подзадоривали, наставляли как вести себя в приличном обществе, выкрикивали оскорбления. Кто-то не поленился выломать длинную жердь из скамьи неподалёку и два смельчака тыкали ею меж прутьев клетки, стараясь попасть в чёрный бок и причинить ему тем самым боль.
Вернулся бледный распорядитель, стал жалобным голосом уговаривать господ не причинять вред бессловесному животному, но ему указали на голову собаки и сказали, что он с почестями будет препровождён в клетку, если считает что господа в чём-то неправы.
Паук, меж тем, совершая бешеные скачки, случайно зацепил крюк, запиравший дверцу клетки, отчего та немного приотворилась. В следующий его бросок она открылась настежь и паук вывалился за пределы своего узилища. Находившемуся как раз под дверцей распорядителю не свезло — в плечо его вонзился коготь и он упал на землю, кажется, потеряв сознание от испуга и боли, истекая кровью.
Впрочем, он не погиб немедля. Паук лишь опёрся о его плечо, выходя из клетки. Переступил через бездыханное тело и взгляд его многочисленных глаз обратился к обидчикам.
<p>
<a name="TOC_id20225492" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20225496"></a>Глава 3
Я находилась очень близко к дверце, когда паук покинул свой плен. Оцепенев от ужаса, не могла сделать даже шагу, а чёрное чудище нависало надо мной. Скосив глаза, я наблюдала за отвратительной головой, прикреплённой к не менее ужасному подрагивающему брюшку, в котором могла уместиться лошадь.
Бог мой, как он огромен. В массивной клетке он кажется меньше, чем когда стоишь рядом с ним без защиты толстых металлических прутьев.
Как-то в энциклопедии я читала, что хищник не будет тебя видеть до тех пор, пока ты не движешься. Но не была уверена, что это относится не только к пресмыкающимся, но и к насекомым. Впрочем, выбора особого в тот момент у меня не было.
Воспользовавшись оторопью людского стада, паук не мешкая пригвоздил к земле двоих, находившихся в досягаемости когтистых ног. Голова его запрокинулась, он издал громкий, зловещий и полный угрозы стрёкот.
Внезапно всё переменилось. Те, кто минуту назад ещё были загонщиками — вдруг стали дичью.
Началась паника и давка. Все повернулись разом и бросились бежать от страшилища. Дамы путались в своих платьях, теряя их слой за слоем. Джентльмены позорно давали стрекача, уже совсем не галантно расталкивая локтями всех без исключения — от пожилых дам до колясок с детьми. Кто-то упал под ноги толпы и жутко, безнадёжно кричал от страха и боли, не в силах подняться, но совершенно не желая гибнуть.
Кто-то воскликнул: “Деревья! Залезайте на деревья!” и обезумевшая от ужаса толпа безотчётно восприняла этот выкрик как единственный план спасения. Люди стали лезть на деревья с таким ожесточением, как будто они спасали свою жизнь от пожара. Сильные отпихивали слабых. Те падали наземь, нередко ударяясь о толстые ветви, цепляясь за суки, разрывая одежду и кожу, ломая кости.
Скоро земля под деревьями была усеяна шевелящимися, громко кричащими и еле стонущими мешками окровавленной плоти с выпирающими из прорех острыми обломками костей. Повезло тем, кто лишился сознания — они уже не ведали, плодами какой жатвы стали. Те же, кто пребывал в ясном разуме, но не мог двигаться, с ужасом ждали приближения монстра и молили уже не о пощаде, но о лёгкой смерти. Прочие расползлись по кустам в надежде, что не будут замечены зверем, у которого перед мордой более доступная добыча. Паук же, явно охотился не для пропитания, а из мести. Раздражённая тварь рыскала по парку и убивала всё живое, что выдавало себя малейшим движением или звуком.
Кажется, на земле не оставалось уже никого в живых. Единственный маленький мальчик стоял под деревом и призывал маму, громогласно рыдая и размазывая слёзы кулачком по лицу. К нему никто не спускался, а матери, как видно, на том дереве не было, либо она была без сознания на земле. Судьба его была незавидна и предрешена.