Тогда я выбрался. Сам. Отец напомнил мне, кто я, и помог почувствовать свою силу.
— Я смогу, — прохрипел я и смахнул с лица ошметки жижи. — Для меня нет безвыходных ситуаций.
Активизировав источник, а соткал молниеносную паутину-пулю и, увеличив ее в пять раз, метнул вверх. Вслед за ней отправил лассо. Пуля пролетела сквозь мягкую грязь и вылетела наружу, на секунду показав безоблачное звездное небо. Но этой секунды хватило, чтобы вылетело лассо и, изогнувшись, за что-то зацепилось. Я подергал паутину и, удостоверившись, что она хорошо держится, пополз наверх. Густая обволакивающая грязь не хотела отпускать своего пленника, окутывая меня, и давила сверху. Но слова отца, до сих пор звучащие в моей голове, придавали сил. Через пару метров я в очередной раз резко дернулся вверх и оказался снаружи. Вернее только голова. Я ничего не видел из-за грязи, залепившей глаза, но все хорошо слышал.
— Хватай! Хватай его за волосы! — послышался дядин голос. — Тяни! Я держу тебя, тяни!
Мне было больно, но я терпел и был благодарен за помощь, так как физических сил почти не осталось. Сначала тянули за волосы, затем подхватили под руки и выволокли на дорогу. Мама вытерла мне лицо подолом платья и, зареванная, прижалась к щеке.
— Господи, спасибо тебе! Спасибо, Боженька! — причитала она, всхлипывая.
— Брат, как ты?
Я приподнялся на локтях и осмотрелся. Все были грязные, будто со мной провалились в жижу. Дядя вытирал руки о штанину, мама была вся растрепанная, а Миха как-то странно стоял, будто кол проглотил.
— Теперь хорошо, — выдохнул я. — Думал, не выберусь.
— Слава Богу, все обошлось, — мама вытащила комок грязи из моего уха.
— А ты не мог бы снять свое лассо? — с нажимом спросил Миха.
— Не надо его снимать, само пропадет, когда магия распадется, — я снова лег на землю. От усталости хотелось спать.
— И сколько я должен так ходить?
— Куда ходить? — я никак не мог взять в толк, о чем он говорит.
— С твоим лассо на груди! — вскипел Миха и показал, что не может поднять руки.
Я пригляделся и увидел на Михе сверкающую нить. Так вот за что зацепилось лассо! Я тут же снял его и, Миха с облегчением выдохнул.
— Страшно подумать, что бы было, если бы ты накинул мне его на шею.
Я притянул к себе брата и крепко обнял. Затем вкратце рассказал о том, что случилось.
— Разлом? — ужаснулась мама и покачала головой. — Его надо закрыть, пока никто не вылез.
— Надо, — согласился я. — Расскажем Отшельнику, пусть займется этим. Хотя монстры вряд ли смогут пробраться сквозь такую толщу грязи. Скорее всего даже не подумают, что здесь что-то есть, но рисковать не стоит.
Между тем небо посветлело и вдали над деревьями показалась крыша дома Отшельника. Я с облегчением выдохнул. Еще полчаса ушло на то, чтобы добраться до дома и без сил опуститься на крыльцо. Первой нас увидела женщина с грустными глазами. Она заохала и забежала в дом, видимо, чтобы разбудить Отшельника. Не прошло и минуты, как послышался топот, и в одних белых кальсонах выскочил Отшельник.
— Справился?!
Я устало кивнул. Разговаривать совсем не хотелось, сил и так не было. Отшельник со всеми по очереди поздоровался, но когда взял руку мамы немного смутился и, легонько пожав, сказал:
— Рад тебя видеть, Ольга. Надеюсь, ты в добром здравии?
— Конечно, Сева. Со мной все хорошо. Благодаря сыну.
Они еще о чем-то говорили, но я уже не слышал. Навалившись на перила крыльца, не заметил, как уснул. Мне снилась жижа, будто я до сих пор в ней барахтаюсь и не могу выбраться. Какие-то искорёженные страшные лица проплывали мимо, слышались зловещие звуки и резкие выкрики.
— Макс! Макс, проснись!
Я открыл глаза и увидел Миху. Он уже успел помыться и переодеться в одежду явно не по размеру. А сам я лежал на диване в одной из комнат дома Отшельника.
— Что такое? — еле слышно спросил я. Во рту было сухо и горько.
— Ты дергался и пинался. Плохой сон приснился?
Я с кряхтеньем сел. Все тело болело так, будто по нему каток проехался пару раз. Из столовой слышались голоса и смех. Смеялась мама.
— Иди помойся. Ты просто комок засохшей грязи. Мы с Отшельником занесли тебя в дом, а ты даже не проснулся.
— Устал просто.
Когда я встал с меня посыпались комки сухой жижи. Женщина с грустными глазами поцокала языком, но ничего не сказала и прикатила громоздкий пылесос. Я добрался до ванной, сбросил с себя одежду и включил душ на полную мощность. Горячие сильные струи били по голове и спине, но мне было приятно. Будто задеревеневшие мышцы размякли и задвигались. Я мылился три раза, прежде чем с волос ушла вся грязь. Когда вылез из ванны, на крючках у двери уже висела чистая сменная одежда.
— Сынок, как ты себя чувствуешь? — участливо спросила мама, когда я спустился в столовую.
— Нормально, — отмахнулся я.
— Садись за стол, — велел Отшельник. — Тебе надо хорошенько подкрепиться. Я даже не представляю, что ты пережил.
Я опустился на мягкий стул и потянулся к сырникам.
— Ты о чем?
— О Разломе, конечно же! Я потому и закрыл эту дорогу и больше по ней не езжу. И как ты ее отыскал?
— Погоди-погоди, — я поднял руки. — Так ты знаешь, что у тебя под боком Разлом находится?
— Да, знаю. Я же сказал. Поэтому этой дорогой больше и не пользуемся. Рискованно как-то.
— Если знаешь, то почему не закрыл? — возмутился я. — На моем месте мог быть любой!
— Во-первых, в этих лесах никого нет. А, во-вторых, у меня просто руки не дошли.
Я промолчал, но мне было, что сказать. Это было безответственно! Из Разломов могут выйти такие твари, что не каждый маг справится. Я решил, что сам закрою, если Отшельнику недосуг.
Оказывается, пока я спал мама и дядя ему все рассказали. И про надзирателя, и про мага, и про то, как выбирались из города, и о том, как из жижи меня вытаскивали. У меня Отшельник лишь спросил, что я видел, когда меня затянуло в Разлом.
— Ничего особенного. Всполохи, как при северном сиянии. Дышать трудно. И холод собачий, — я уплетал сырники, макая их в густую сметану.
— И больше ничего? — выпытывал Отшельник.
— Нет.
— Жаль. Если честно, мне всегда было интересно, что там на другой стороне Разлома. Однажды даже подошел настолько близко, что почувствовал вибрации незнакомой магии. Такой нет на земле.
— А не мне интересно, — отозвался я набитый ртом. — Мне кажется, что та сторона Разлома и есть Ад, про который говорят верующие.
Отшельник пожал плечами и задумчиво уставился в окно. После обеда мама и дядя разбрелись по комнатам отдыхать, а я, Миха и Отшельник вышли на террасу с миниатюрными чашечками крепкого кофе.
— Спасибо, что принял нас…, — начал было я, но Отшельник остановил.
— Не надо. Ты правильно сделал, что привез их сюда. А я, дурак, мог бы и сам тебе это предложить, но из головы вылетело, что вы в бегах.
У меня из головы не выходил Разлом, поэтому я поблагодарил за вкусный обед и неспеша направился в сторону дороги, по которой мы пришли сюда.
— Ты куда? — догнал меня Миха.
— Хочу Разлом закрыть. Неспокойно на душе от такого соседства.
— Эй, подождите меня! — крикнул Отшельник. — Я с вами.
Отшельник настоял на том, чтобы ехать на внедорожнике, который уже успели заправить и пригнать к дому. Мы с Михой не стали отказываться. Вчера столько прошли пешком, что на неделю хватит. Однако найти трясину оказалось не так-то легко. Дорога была заброшенная и неухоженная. Высокая трава и кусты густо росли вдоль дороги и закрывали обзор.
— Вон там! — крикнул Миха. — Видите, трава примята и комки грязи?
Он был прав. При виде места, из которого я с таким трудом выбирался, стало как-то не по себе. Я медленно подошел к трясине и не мог поверить, что так легко в нее провалился. Однако повторять не хотелось, поэтому осторожно обошел кругом, но не нашел никаких признаков Разлома. Поэтому и ночью не заметил.