Я по-английски, с трудом вспоминая нужные слова, перемежая их активной жестикуляцией, сказал женщинам встать в шеренгу по двое и направиться в сторону нашего сектора. Мол, для вас на сегодня всё закончилось, 'хеппи-энд', понимаете, и там будут ждать свои. Видели бы вы их глаза, в которых страдание сменяется настоящей благодарностью, а может быть чем-то ещё, более сильным, но мне сейчас не до них, нам ещё сектор прочесать нужно, да и закрепиться там стоит. А потому возвращаемся назад к комнате, из которой мы начали атаку. Вторая группа ещё добивает остатки негритянской обороны. Им повезло больше, там кроме женщин была и обычная баррикада, женщин выставили перед ней. Так что стрелять им куда проще, впрочем, кроме меня и Олега, плазменные винтовки ещё никто не взял, обходясь ручной плазмой, хотя и переделанной под наши руки.
Наконец все в сборе, пора начинать финальную часть компании. До основной части сектора метров триста, один поворот и прямой коридор. Я резко броском выкатываюсь в него, рассматривая другую сторону через прицел. Едва завидев моё появление, стоявшие в конце коридора негры в панике бегут. Успеваю пару раз выстрелить и свалить одного, но дальше ничего не видно. Четырьмя группами мы выскакиваем за поворот, резко сходу открывая ураганный огонь по всем, кто попадается нам на глаза. Хаос, паника, в нашу сторону никто не стреляет, все пытаются куда-то бежать, толкая друг друга и попадая под наш огонь. Толпа негров ломится через центральную часть сектора, где навалены какие-то металлические столы, шкафы, какой-то иной мусор. Типа тут у них было такое импровизированное жилище, как у бомжей на помойке. Справа вижу ряды жилых камер, плотно забитых белыми, там и женщины и мужчины, но в основном женщины. То самое 'мясо', которое должно было с завтрашнего дня пробивать наши заслоны. На них никто уже не обращает внимания, а они сами прижались к стенам, не понимая, что происходит. Мы бежим за толпой, перепрыгивая через препятствия и трупы. Негры утекают толпой в два широких коридора, ведущих в другую часть их сектора. Двое пытаются выскользнуть из толпы и, прикрываясь шкафами, открыть по нам огонь. Зря они это. Несколько зарядов, попавших в каждого из них, прекращают все нелепые попытки сопротивления. Вот мы уже и у коридоров, толпа бегущих забила их полностью, пытаясь спастись от неминуемой смерти в нашем лице. Перевожу винтовку в гранатный режим, жму сенсор и в коридоре открывается филиал ада. Те, кто не умер сразу, вопят так, что закладывает уши. Олег, судя по звукам, жарит другой коридор. Я пускаю ещё один огненный шар, вдогонку тем, кто не попал под первый. Волна горячего воздуха доносит до нас смрад сгоревшей одежды и жареной плоти, вдалеке видно кучи тлеющих тел, кто-то ещё стонет и шевелится, нужно идти добивать. Чем ближе я подхожу к черному месиву, ещё недавно бывшему людьми, тем сильнее меня выворачивает. Никогда не смогу привыкнуть к такому. Ладно, там сразу убить, а тут… те, кто не попал в эпицентр и не сгорел сразу, получил страшные ожоги. С некоторых буквально слезла кожа, обнажив подгорелое мясо с кровавыми прожилками, но они ещё живы. Навожу винтовку на ближайшего 'живчика' и с удивлением обнаруживаю, что её батарея пуста. Да, гранатным режимом особо не побалуешься, предел пять зарядов и всё, меняй батарею, если есть на что. Приходится бросить бесполезную теперь игрушку и добивать ручником. Потом всё равно трофеи соберут, да мне же принесут на переделку, а я первым выберу себе понравившееся оружие.
'Скорая помощь' пострадавшим заняла ещё некоторое время и когда мы закончили, освещение в отсеках уже начало отключаться. В секторах наступала плановая ночь, и теперь целых десять часов будет тишина и покой. Сильно сомневаюсь, что кто-то пойдёт в контратаку по темноте. Фонарей здесь я ещё не встречал, не плазменными же разрядами в стены освещать себе дорогу, так батареи надолго не хватит, вот когда включится освещение — тогда можно будет ждать гостей. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что после нашего штурма нигеры сразу захотят взять реванш. Скорее будут обустраивать сплошную оборону или сплошные завалы коридоров, памятуя о том, что мы с ними сделали сегодня. Пока светятся ещё некоторые осветительные панели, стоит найти себе место для ночлега. И не просто найти место, нужно найти безопасное место, обустроить оборону и назначить дежурства, вдруг в секторе ещё кто-то остался из недобитых врагов? Мы его не успели прочесать, только выгнали бегущих.
Я вхожу в лабораторную часть сектора. Рядом идёт Олег, по глазам вижу, он думает ровно о том же, что и я. Наши ребята из других атакующих групп активно строят импровизированные баррикады у входов в те коридоры, где мы добивали бегущих. Там же организуют ночное дежурство. Можно, конечно, пойти к ним, заняться общим делом, но я не могу. Меня буквально трясёт от сегодняшнего дня, от сегодняшней стрельбы, от сегодняшних трупов. Запах горелого мяса стоит в носу, что бы я ни делал. Был бы дома, пошел бы за водкой и напился как последняя свинья, так тут-то водки и не найти. Лучше чем-либо занять себя, найти работу, переключиться на другой лад. Чувствую не смогу сегодня спать, даже если попытаюсь себя заставить. Ладно, пока ещё не стемнело окончательно, попробую вскрыть какую-либо дверь, вон их тут сколько. Жалко, что сенсоры побиты все как один. Ну, ничего, что бы вывести систему из строя, её нужно пару раз плазмой сжечь, а так, если останется целой хоть часть панели, то ей можно воспользоваться. Пробую применить известные мне алгоритмы к одной двери, потом к другой, потом к третьей. Бесполезно. Коды доступа не подходят. Пробую ещё четыре двери с тем же результатом. Хреново, известные не работают, а те, которые были, уже не вычислишь, читаемых следов не осталось. И вдруг предпоследняя дверь срабатывает от применения того алгоритма, который я вычислил при поиске пути через живые заслоны. За открывшейся дверью располагается небольшая комнатка. По внешнему виду раздевалка-предбанник, под потолком слабо тлеют световые панели. На полу пара скамеек, на стенах шкафы с прозрачными дверями, за ними видны комбинезоны мамамютов. Так, а что это лежит в углу? Да это же мумифицировавшийся труп пришельца. Он тут лежит, похоже, ещё с момента катастрофы, весь высох, так как в воздухе станции присутствует что-то, что подавляет гнилостные бактерии. Здесь трупы не гниют и разлагаются, а засыхают. Вот сейчас мы посмотрим, что у тебя было интересного. Ручная плазма, ну этого добра у нас уже много, пусть остаётся, а вот это что за сумочка?
Ого, да это же набор ремонтника, вот тут инструменты, о, и специальные приспособления для вскрытия техники есть. Ещё какие-то миниатюрные приборы, с ними я разберусь позже. А это что такое… это миниатюрный плазменный резак, способный не швырять маленькие шаровые молнии, а создавать тонкую струю высокотемпературной плазмы, которая режет даже стойкую керамику. Батарея у него такая же, как и у оружия, это вообще замечательно. Вот это трофей, никому не отдам, сам всё съем! Перебирая инструменты, я испытываю настоящую эйфорию, постепенно забывая о том, что было ещё полчаса назад.
— Царь Кощей над златом чахнет, — разглядывая мою довольную физиономию, шутит Олег. — Что-то интересное нашел?
— Не видишь что ли — инструменты. Я о таком богатстве и мечтать не мог с самого первого дня свободы. Теперь-то можно будет любую хреновину пришельцев разобрать, а потом собрать обратно!