Не так уж много я мог рассказать о мире, в котором мы живем, но в любом случае говорить об этом было куда интереснее, чем об Этике, которой нас по воскресеньям обучал высокий, седой старик — учитель. Этика… Он объяснял нам, что можно делать, а чего нельзя. Большинство запретов совпадало с теми, которые вдалбливал в нас дома отец, но объяснения иногда были разными, чего я не всегда мог уразуметь.
Человечество, гласила Этика, то есть люди в цивилизованных местах, находится в процессе возврата к былому процветанию. Тернистым и нелегким путем идем мы к тем достижениям, которые когда-то утратили. Кроме Истинного пути к этим достижениям, есть множество ложных, которые порой кажутся более легкими, и потому заманчивыми, но ведут они к гибели. Есть лишь один Истинный путь, и следуя ему, мы с Божьей помощью, как гласила нам Этика, обретем в назначенное время то, что когда-то потеряли. Но так много на этом пути скользких дорог и ловушек, что каждый шаг наш должен быть осторожен, и не следует человеку полагаться в делах своих лишь на собственный разум. Только облеченные властью способны судить о каждом шаге нашем, только они могут отличить путь истинный, ведущий к благу, от ложного, ведущего к гибели.
Нужно извлечь урок из Великой Кары, постигшей мир Древних, с верой пройти весь тернистый путь, и если мы одолеем все искушения, будет нам Прощение и Награда: Золотой век.
Были некогда ниспосланы на людей различные кары: землетрясения, потопы, мор, град, гибель городов и народов. Великая же Кара была последней и самой страшной, как если бы все предыдущие кары объединились в одну. Почему была она ниспослана и за что? Никто не знает, но, судя по всему, было это во время всеобщего кощунства и поругания веры.
Все заповеди и примеры в Этике сводились к тому, что долг и назначение человека — бороться со злом и пороком. Каждый должен следить за тем, чтобы не было среди нас отклонений от НОРМЫ.
В эту часть Этики я старался не посвящать Софи. Не то, чтоб я считал ее мутантом, этого у меня и в мыслях не было. Но все же в разговорах с ней я старался не касаться этой щекотливой темы.
Глава V
Стоило мне исчезнуть с глаз домашних, и в Вакнуке обо мне словно забывали. Но стоило мне послоняться у всех на виду, как для меня тут же находилась работа.
Лето выдалось прекрасное, и фермерам не на что было жаловаться, лишь изредка им приходилось прерывать работу для истребления нечисти. Но отклонений было на редкость мало. Разве что среди овец ранней весной появилось несколько неправильных. С урожаями же все обстояло благополучно, и инспектор выдал санкцию лишь на сожжение одного-единственного поля, принадлежавшего Ангусу Мортону.
Среди овощей тоже было немного отклонений, и год этот мог по праву считаться на редкость удачным: все соответствовало НОРМЕ. Даже мой отец был доволен, и в одной из своих проповедей отметил, что Вакнук в этом сезоне дал достойный отпор силам Зла.
— Хвала Господу! — сказал он. — Кара за лошадей-уродов обрушилась лишь на их хозяина, а не на весь поселок!
Все были так заняты уборкой урожая, что я почти каждое утро незамеченным убегал из дому и долгими летними днями бродил по окрестностям с Софи. Частенько мы стали заходить с ней все дальше и дальше от дома, хотя никогда не забывали об осторожности. У нее выработался своего рода инстинкт: стоило вдали показаться незнакомой фигуре, как Софи бесшумно исчезала в зарослях кустарника. Единственный человек, которого она не боялась, был Корки, присматривающий за паровым двигателем. Все прочие жители поселка, разумеется, кроме меня, воспринимались ею лишь как источник опасности.
У нас с нею было излюбленное место — у ручья, где были песчаные отмели, и я любил, разувшись и закатав штаны до колен, бродить там, отыскивая все новые и новые лужицы и маленькие озерца. Софи обычно в это время сидела на каком-нибудь большом теплом камне и с любопытством наблюдала за моими поисками. Потом мы стали брать с собой две небольшие сети — их сплела миссис Уэндер — и сачок для рыбы. Я ловил сетями небольших рыбешек, похожих на головастиков, а Софи в это время пыталась достать их сачком с берега. У нее это плохо получалось, и вскоре она бросила сачок и стала по-прежнему лишь с завистью наблюдать за мной. Но однажды желание половить рыбок взяло верх, и она осторожно сняла сначала один башмак, потом другой, с опаской озираясь по сторонам. Закатав штаны до колен, она вошла в ручей и несколько минут стояла в воде по щиколотки, разглядывая свои босые ноги.
— Иди сюда! — крикнул я ей. — Тут полным-полно рыб!