— Ты дурак? — воззрилась на него девочка, не выдержав. Щеки ее пылали пунцовым румянцем до боли в голове. — По-твоему, это смешно?
— Ну, я смирился, что извращенец и псих, педофил и вообще полный вампир, — пожал он плечами. — И ты меня хочешь.
— Что?!
— Ну, не прямо сейчас, — не смутился парень. — Но в целом…
— Прекрати.
— Что прекратить? — облокотился на руки Илья, ближе к Еве. — Прекратить о тебе думать? Прекратить чуять твое желание, когда мы вдвоем? Прекратить…
— Прекрати говорить! — взвыла девочка, зажав ладонями уши. — Господи, поверить не могу, что слышу от тебя такое!
Илья фыркнул, закатил глаза. Вдруг Ева обнаружила себя в его руках. Немыслимо быстро он перегнулся через столик, обхватил ладонями ее лицо — и вот уже целовал, лаская короткими, воздушными прикосновениями губ. Ева вздрогнула, воспротивилась, но поцелуй лишь углубился. Клыки давили на нежную кожу, угрожая в любой момент пустить кровь.
Ева сама допустила ошибку: она дернулась, стоило ощутить влажное давление его языка.
Крохотная ранка вспыхнула мимолетной искрой боли. Но ее хватило, чтобы в голове девочки щелкнуло и зародилось тепло. Чувство возбуждения пришло пугающе быстро, подобно приливу. Оно словно парило где-то на поверхности, ждало легчайшего толчка и, вырвавшись, смело все сомнения, все страхи и сопротивление.
Ладони Евы, что упирались в грудь Илье, дрогнули, соскользнули ему на талию и нерешительно обняли. Разум затуманился, тело млело и дрожало от желания дать больше крови и получить больше удовольствия.
Это было так хорошо. Так хорошо!
Но Илья прервал поцелуй, напоследок слизнув кровь с ее нижней губы.
— Н-нет…
— Что «нет»? — спросил он ласково, заглянув в замутненные глаза сестры. У Евы дыхание перехватило от его взгляда. Грудь заныла от силы, с которой сердце колотилось внутри, словно рвалось на свободу, к нему. Илья глубоко вдохнул и удовлетворенно констатировал: — Видишь? Ты хочешь меня. И ты любишь меня. Еще возражения будут?
39 глава
— В чем дело? — спросил Ной у Рюрика, вампира, что он оставил приглядывать за ранеными подчиненными Мириам. Тот, вопреки его приказу, отчего-то находился не внутри помещения, а за ее закрытыми дверями, и вид имел крайне обеспокоенный.
— Князь пожелал… остаться с ними наедине, — прохрипел Рюрик, не сразу подобрав слова. Видимо, хотел сказать нечто более точное, но вовремя вспомнил, что Измаил мог его услышать.
Разумно.
— Оставайся здесь, — коротко распорядился Ной, войдя в двери. И тут же их закрыл, едва увидел, что сотворил его князь.
Считается, что есть лишь три надежных способа умертвить вампира: огонь, обезглавливание и уничтожение сердца. Однако, Измаил мог бы существенно дополнить этот список. Например, если вампиру вырвать позвоночник, это так же приведет к окончательной смерти. Среди прочих, Измаил находил этот способ наиболее приемлемым для казни предателей и приспособленцев, потому как считал, что понятие «безхребетник» придумано не просто так.
Глядя на то, что осталось от двух помощников Мириам, Ной предположил, что оба или один из них попытались подлизаться к победителю. Лизоблюдов и перебежчиков Измаил не любил.
— Двор Мириам притих, — доложил глава по безопасности, аккуратно обойдя кровавые ошметки на полу. — Их аристократы признали, что ты был в своем праве. Мириам официально мертва.
— Кого выбрали заместителем? — не обернулся к нему Измаил, в этот момент укладывая бормочущую Мириам в принесенный специально для нее гроб из бронестекла — прозрачный, но надежный.
Совсем как изо льда.
Бывшая княгиня была абсолютно покорна, не проявляя ни страха, ни маломальского сопротивления. Лишь повторяла, словно механическая кукла, снова и снова: «Рефаим. Рефаим. Рефаим».
— Ну-ну, тише, — приложил Измаил ей палец к губам. — Пора спать, Мириам.
Рот вампирши послушно остановился. Следом медленно, почти неохотно, она закрыла глаза, словно и правда уснула. Но Ной знал лучше. Однажды и он испытал на себе власть Измаила. Да, его тело тоже не двигалось, послушное приказу, но разум не спал. Ной все слышал, все ощущал.
И кричал — безмолвно, в собственной голове.
Со стороны он выглядел умиротворенным, спящим. Так ему сказала Агарь, когда заставила Измаила освободить его.
— Матео, — отбросив мрачные воспоминания, ответил Ной на вопрос своего князя. — Он…
— Да, Матео. Сторонник прагматичного подхода, — захлопнув крышку гроба, повернулся Измаил. Руки его были в свежей крови — казненных, вероятно. — Перевези гроб к остальным и приведи ко мне Матео. Думаю, мы с ним быстро договоримся.
— Пригласить его в тронный зал?
Измаил откровенно поморщился:
— Сюда. Ни к чему разводить пустые церемонии.
Ной поклонился. И остался стоять.
— Что еще? — начал терять терпение князь. Ноя, одного из своих вернейших и полезнейших подчиненных, он терпеть не мог. Если бы не клятва, что он дал Агарь, судьба того была бы поистине ужасной.
— По поводу Евы.
— Да?
— Самир сообщает, Илия позволил себе лишнее с ней. Он…
— Не вмешивайтесь.
— Нет?
— Он ее брат, в конце концов, — лукаво улыбнулся Измаил. — Он или они оба загонят ее в угол и заставят действовать.
— Или сломают.
— Так или иначе. Ей не убежать от этого. Как и им.
…
— Видишь? Ты хочешь меня. И ты любишь меня. Еще возражения будут?
Ева закрыла глаза — еще чуть-чуть и слезы покатятся. Она не знала ни что сказать, ни что сделать с собственными ощущениями — такими яркими, чувственными, жаркими до одури. Она горела, плавилась. От собственных мыслей было мучительно больно, сладко, стыдно.
Как тут остановиться, когда знаешь, что лучшее впереди?
Нежданным ответом на плечо девочке опустилась рука и дернула назад, вынуждая отступить от Ильи на пару шагов. Подавившись вздохом, Ева раскрыла глаза, уже зная, кого увидит.
— Я забираю ее, — загородив сестру спиной, сказал Исаия тихо, почти хрипло от ярости. Илия, видевший его приближение, не был застигнут врасплох, однако досады скрывать не стал.
— Не выйдет. У Измаила разборки. Еве нельзя покидать общину, пока все не утихнет.
— Знаю, — процедил Исаия. — Мы переночуем здесь. А ты, — двинулся он на брата, — свали к чертям собачьим.
— Ну да, строй из себя святошу дальше, — и не подумал отступать Илья. Взгляд Исаии упал на его рот, и Илия осклабился: подушечкой большого пальца он провел по губам от одного уголка до другого, посмотрел на результат — кровавый мазок — и с удовольствием его слизнул. — Да, — протянул он издевательски, — строй святошу, а я покажу ей, что есть вещи поинтереснее.
С коротким полузвериным рыком Исаия бросился на него. Ева успела увидеть, как Илья встретил брата, выставив руки, а потом они повалились на столик. Сцепившись, близнецы скатились на пол, не столько обмениваясь ударами, сколько активно стараясь добраться клыками до глоток друг друга. Человеческого в этом было еще меньше, чем в звуках, что срывались с их губ.
Ева в панике огляделась. С разных сторон к ним уже спешили трое мужчин. Но не успела она этому порадоваться, как тут же задалась вопросом, что будет, если среди спешащей помощи окажется хотя бы один человек? Ее братья-вампиры просто разорвут его.
Картинка того, как Илья раздробил кулаком колено подчиненному Мириам, заставила Еву сдвинуться с места. Она себе не простит, если они навредят кому-то постороннему. В ужасе от собственной смелости девочка подбежала и запрыгнула на спину одному из близнецов. Держась ногами, она одной рукой обхватила его шею, другую же выставила между их лицами.
— Хватит! — потребовала Ева придушенно, чувствуя, что братья все еще борются, а ее саму вот-вот сбросят, а то и придавят. — Хватит! Прекрати немедленно! Идиоты! Убить меня хотите?!