— Видите ли, в этом здании полным-полно всякого старого хлама, — сказал он и неожиданно энергично выпрямился. — Полным — полно. Иногда при переездах мы беспорядочно упаковываем все в ящики, в которых и перевозим вещи на свое место. И наклейки, и даты на них, естественно, бывают перепутаны и часто не соответствуют содержимому.
Он подтянул вверх рукав, и Мэддок увидел сверкающий золотистый небольшой чоп, который мистер Кельмскотт носил вместо наручных часов. Он несколько раз ткнул в чоп указательным пальцем, после чего так посмотрел на Мэддока, будто только что его увидел.
— Банк «Братья Стинсон», — сказал он, глядя на Мэддока и Шарлин обманчиво заспанными глазами, — был основан в очень давние времена. Что бы ни было сдано туда на хранение, вполне уже могло быть востребовано. Вы ведь не первый, кто приходит сюда без документов. У сданных на хранение вещей вполне могли вырасти ноги, на которых они благополучно ушли из банка. — Он посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что кто — нибудь подслушивает. — И должен вам сказать, такое случается.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел.
Мэддоку понравился этот человек. Он посмотрел на Шарлин, спокойное лицо которой, казалось, свидетельствовало о том, что обаяние мистера Кельмскотта способно растопить чью угодно подозрительность. Увы! Это были напрасные надежды.
— Он все время лжет тебе, Мэддок. Ты это понимаешь или нет? — Она прошептала эти слова, горячо дыша ему в ухо. — Ты ничего здесь не получишь. Слишком велико сопротивление. Они все тут связаны друг с другом и наверняка нас надуют.
У Мэддока окаменело лицо, но он быстро принял решение и последовал за мистером Кельмскоттом, который привел их в хранилище, где поставленные друг на друга покоились тысячи деревянных ящиков. Сам вид этой огромной массы давил на сознание Мэддока, но позади шла Шарлин, и это делало гораздо менее тягостным одиночество огромного склепа.
— Ты никогда и ничего здесь не получишь, — еще раз предупредила она.
— Может быть, и нет, — он развел руками, — но попытаться я обязан.
Мэддок думал, что Шарлин не одобрит его слова. Он ожидал, что девушка презрительно фыркнет и с выражением крайнего скептицизма на лице, скучая, последует за ним дальше. Но вместо этого она с легким любопытством посмотрела на Мэддока:
— Ты обязан попытаться. И ты, и те, которые ждут у входа. — Она некоторое время шла молча, затем покачала головой: — Я, конечно, не полностью уверена в этом, но мне кажется, что и для тебя, и для них попытка имеет большую ценность, чем ее успех.
В былые времена Мэддок не преминул бы ответить что — нибудь сардонически острое на этот выпад. Он знал, как сделать ее слова смешными; соответствующие фразы уже были готовы в его голове. Он также мог бы сказать: «Только лентяй мечтает о достижении успеха без соответствующих попыток». Или: «У нас есть смелость, которой не хватает тебе, дорогая».
Но Мэддок не сказал ничего, и только лицо его слегка порозовело, пока эти не очень добрые фразы крутились в его голове. Кто он, собственно, такой, чтобы так с ней разговаривать? Крыса? Осел? Или — он даже улыбнулся, вспомнив самое страшное проклятие в устах Уорэлла в госпитале — еще какое животное?
Мистер Кельмскотт выбирал направление пути, консультируясь время от времени со своим чопом. Вскоре на металлических стеллажах появились ящики, имевшие несколько иной вид. Они были сбиты из более старых и толстых деревянных досок. Мэддок поднял глаза и увидел где — то вверху стальной сейф размером почти с комнату, с огромным цифровым диском на передней двери. Сейф устало громоздился на каких — то высоких опорах и словно терпеливо ожидал своего часа, чтобы свалиться вниз. Мэддок поспешил вперед и больше уже не смотрел вверх.
— Вот мы и пришли, — весело позвал их мистер Кельмскотт.
Мэддок, обогнув большую колонну, поспешил на его голос и увидел его стоящим на коленях на бетонном полу. Перед ним стояло несколько небольших специальных ящиков — сейфов, каждый из которых был закрыт на индивидуальный замок. На каждом ящике была бирка с надписью, сделанной выцветшими коричневыми чернилами.
— Итак, назовите еще раз ваше имя, сэр, — участливо спросил мистер Кельмскотт.
— Мое имя Мэддок О’Шонесси, и послание было оставлено для меня некоторое время назад добрым человеком по имени Валентин Генаро Эстебан Диас.
Мистер Кельмскотт задумчиво кивнул. Мэддок увидел в его руках полусгнивший клочок бумаги. Несколько кусочков отвалилось, когда клерк осторожно развернул лист, чтобы прочесть его.