Он должен действовать, и, кажется, он знал, как можно купить Марианне и Кристоферу кусочек времени, нужный им для свободы.
Мэддок все сделал быстро. Где — то в глубине души он понимал, что это последний шанс не только для них, но и каким — то образом, каким именно, он объяснить не мог, и для него самого. Он дождался момента, когда полицейский бросил на него взгляд, затем с изумительной ловкостью отстегнул ремни и выпрыгнул в дверь вперед головой. Он успел еще оттолкнуться от вертолета ногой и отправился в свой полет.
Ветер шарахнул его с силой быстро движущегося поезда. Удары были яростными, беспощадными. Но через мгновение все почти стихло, и единственный ветер, который он ощущал, — это встречный воздушный поток, возникший вследствие его собственного падения.
Горизонт прыгал, опрокидывался и вращался, пока Мэддок соображал, как бы ему перестать кувыркаться. Он мало что мог видеть: ветер слишком резал глаза и был значительно холоднее, чем он мог себе представить. Но, кроме того, и смотреть — то особенно было не на что. Океан был унылый и свинцово — серый, а суша представляла собой лишь монотонные сочетания холмов и высохших долин.
Он не чувствовал ни надежды, ни страха, ни сожаления. Снова и снова он убеждал себя, что это не самоубийство. То, что он сделал, — сделано во имя жизни.
Он еще успел подумать, что все зависит от того, насколько преследовавший их полицейский уважает жизнь.
Когда толстая тяжелая перчатка сомкнулась вокруг запястья Мэддока, он был сильно озадачен. Разумеется, он был рад этой спасительной руке. Но ее размеры и сила были таковы, что Мэддок принял ее за руку Стенелеоса Магуса LXIV. Он радостно поднял голову, но увидел только полицейского в своем летном обмундировании.
Мало — помалу они замедляли полет. Капитан Блэкли нагнулся и, широко расставив ноги, держал руки внизу. Мэддок протянул вверх свою руку и сам уцепился за полицейского. Поток воздуха, вырабатываемый реактивным двигателем, был неприятно теплым и издавал такой зверский шум, какого Мэддоку не приходилось испытывать за всю его жизнь.
Когда ирландец коснулся земли, Блэкли отпустил его. Мэддок несколько раз неуклюже перевернулся и наконец, широко раскинув ноги и уткнувшись носом в песок, остановился. Хотя утро было и раннее, песок уже сильно обжигал кожу.
Мэддок встал на четвереньки и оглянулся вокруг в поисках хоть какой — нибудь тени.
Блэкли шел в его направлении по лощине, обходя огромный валун. Его летательный аппарат был отстегнут; скрип его огромных ботинок, погружаясь в песок, казался необычно громким на фоне восстановившейся утренней тишины. Блэкли поднял забрало рукой, которая все еще была в перчатке, и холодным взглядом оглядел Мэддока.
— Отличный трюк, парень. — Он покачал головой и посмотрел вверх на небо. Затем снова с отвращением оглядел Мэддока. — Отличный.
Мэддок осторожно встал на ноги и стал отряхивать песок со своей одежды. Говорить он пока был не в состоянии.
— Журнал открыт, — сказал капитан Блэкли, — вы арестованы.
День становился все жарче и жарче. Мэддок знал, что он может получить ожоги и даже солнечный удар. Но в данный момент его это мало волновало. Он чувствовал, как внутренний огонь, охвативший в кабине вертолета маленький, прозрачный лоскутик его души, сейчас едва заметно тлел, быстро угасая совсем.
Глава двадцать седьмая
— Заявление?
Голос капитана Блэкли выдавал его гнев. Он утешал себя тем, что ему удалось арестовать хотя бы одного подозреваемого, и старался осуществлять запись протокола допроса, максимально сохраняя формальную беспристрастность.
— Что? — спросил Мэддок, стараясь быть предельно вежливым.
Экипировка вооруженного полицейского придавала ему вид великана — людоеда, а Мэддок был не из тех, кто слишком усердно спорит с человеком, который носит латные рукавицы, наголенники и нагрудники.
— Хотите ли вы сделать именно в данный момент какое — нибудь заявление? — пояснил Блэкли.
— Понятно. Ну… — Мэддок пожал плечами. — Благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь.
Блэкли чуть ли не с отвращением посмотрел на него.
— Журнал закрыт.
Затем он отошел на несколько шагов и начал передавать кому — то радиосообщение. Мэддока это особенно не интересовало. Он только понял, и его это обрадовало, что второй полицейский жив и невредим, после того как совершил контролируемую посадку на поле, где росли дыни. Никто не ожидал такой прыти от вертолета Кристофера. И тем не менее они должны были перехватить его задолго до того, как городские источники энергии были бы отрезаны от них горами. При этом Блэкли укоризненно посмотрел на Мэддока, будто тот был во всем виноват.