Пока экипаж медленно возвращался к жизни, Шестун включил трехмерную голографическую карту, поместив в центр голубой сверхгигант Е750, чаще называемый просто Витязем А. Вокруг Витязя А тесной сетью расположились странные плотные пылевые туманности, образующие все вместе что-то вроде густой паутины на периферии планетарной системы Витязя А, состоящей всего из трех планет-гигантов, примерно схожих по размеру и строению с Юпитером и белой неяркой звезды Витязь Б, расположенной сразу за планетами. Туманность была настолько плотной, что сама двойная система Витязь А — Витязь Б была открыта совсем недавно и «Миру» теперь предстояло вплотную заняться этим странным пылевым ожерельем, получившим название Паутины Циолковского.
«Скорость — 300 000 км/сек. После выключения второго бикронного ускорителя ожидается преодоление сверхсветового барьера», — бесстрастно вывел на экран Главный компьютер.
Сверхсветовой барьер преодолевать было гораздо проще, чем сверхгравитационный. Внешне, в общем-то, ничего не менялось, только на экране неожиданно дружно вспыхивали тысячи звезд, которые обретали, наконец, реальность и способность быть видимыми для космонавтов. Пока корабль не пересек сверхсветовой барьер, окружающий мир для него как бы и не существовал, потому что ни одно физическое тело не могло в природе преодолеть сверхсветовой барьер без помощи бикронного ускорителя, который существовал в космосе только вблизи сферы Шварцшильда черных дыр.
Шестун ощутил, как его тело пронзили мириады маленьких иголок — потоки нейтрино и гравитонов, неожиданно обретшие реальность, атаковали атомы и молекулы нервной системы, сигнализируя прохождение сверхсветового барьера. «И здесь человек все же быстрее», — вновь улыбнулся командир. Почти тотчас стал прозрачным главный иллюминатор и перед Шестуном зажглось утыканное редкими звездами черное небо.
Створки входа в Центральном Пульте Управления едва слышно разъехались в стороны и, пропустив внутрь Косовского, вновь захлопнулись за его спиной.
— Ну, как картинка? — спросил Косовский.
— Сейчас посмотрим, — Шестун пожал руку старшему офицеру и затребовал у компьютера точные координаты «Мира».
Через мгновение внутри голографической карты зажглась маленькая зеленая точка.
— Мы в горловине, — пояснил командир.
Туманность располагалась вокруг Витязя А не сплошной сферой и имела несколько разрывов, в одном из которых и оказался сейчас корабль. Эту позицию предполагалось занять заранее, так что не произошло ничего особенного.
Прямо перед «Миром» началась вибрация каких-то полутеней и огненных роев, напоминающая земное северное сияние и, наконец, из этого вихря возникла «Филадельфия», как две капли воды похожая на корабль Шестуна. Сзади «Мира», также успешно преодолев сверхгравитационный и сверхсветовой барьеры, материализовался «Де Голль», немного уступающий «Миру» и «Филадельфии» в размерах, зато более маневренный и скоростной.
Приняв рапорты от командиров «Де Голля» и «Филадельфии» и убедившись, что не произошло ничего нештатного и все идет по плану, Шестун повернулся к Косовскому:
— Ну что, Игорь, приехали?
— Кажется, приехали.
— Отправим «Де Голль» на орбиту вокруг Витязя Б, а сами параллельным курсом с «Филадельфией» войдем в Паутину Циолковского для изучения ее химического состава, — пояснил старшему вахтенному офицеру Шестун, впервые изложив суть полученного на Земле от Президента Союза приказа.
— Понял, — серьезно кивнул Косовский. — Сколько осталось до Паутины?
— Всего две астрономические единицы. Часа через четыре будем на месте, — пояснил Шестун. — Сейчас должен придти Клод с анализом сканирования.
— Не сладко ему пришлось. Не рано ты его пригласил? — пожал плечами Косовский.
— Не рано, Игорь, я привык делать все наверняка, — спокойно возразил командир.
Это было правдой. Космос уже давно приучил Шестуна делать все быстро и сейчас тоже, потому что в любую минуту могла возникнуть нештатная ситуация, а корабль мог оказаться к ней не готовым. Сейчас, конечно, под руками была целая флотилия, но все равно нужно было быть готовым ко всему.
Разговор прервал вошедший в рубку Клод:
— Разрешите? У меня последние данные сканирования.
Компьютерщик выглядел совершенно усталым и разбитым, и Андрею стало жаль венерианина, но он не подал вида, решив, что Мюррей сможет отдохнуть потом — все же космический полет на флагмане разведки, это не лечение в Центре Здоровья.