— Я так и думал, — пояснил Снегирев командиру. — Возможно, здесь небольшие запасы руды или значительные металлические конструкции…
Снегирев не договорил, потому что капсула со скрежетом проехала по чему-то металлическому и Шестун тут же остановил машину, приказав остановиться Косовскому и Мюррею.
Позади был все тот же песок.
— Сканер чувствует металл. Под песком что-то есть! — сообщила Рыбачук.
— Плексигласовая пленка застыла? — спросил Шестун.
— Да, командир, — кивнула Даша.
— М1 и М2 — на выход через нижний люк! Провести непосредственную разведку и установить природу обнаруженного объекта.
— Есть! — ответил М1 и роботы, захватив портативные бикронные излучатели, выбрались наружу.
Словно братья-близнецы, разрушители осторожно направились к месту, где был слышен металлический скрежет, держа оружие наготове. Через смотровое стекло было хорошо видно, как ветер шевелит их светлые волосы.
— Скоро вздохнем. Сделаем все пробы и пройдемся по Терре без скафандров, — заверил Шестун, по собственному опыту знающий, что нет ничего более важного и необходимого, чем возможность подышать настоящим воздухом, почувствовать всем телом потоки настоящего ветра.
Когда космонавты годами были лишены всего этого, в них медленно накапливалась психологическая усталость и постепенно развивалась клаустрофобия. Шестун даже знал о двух смертельных случаях, когда лишенные естественной атмосферы космонавты в состоянии возбуждения раскрывали шлемы скафандров, заведомо зная, что они погибнут.
Роботы продолжали осторожно разгребать руками песок в стороны, не пользуясь никакими приспособлениями. Наконец, под их ладонями блеснул участок металлической поверхности. Шестун внимательно наблюдал за действиями разрушителей, включив главный бикронный излучатель капсулы и приготовившись к любой неожиданности. Скоро стало очевидно, что роботы раскопали люк. Он прикрывал собой овальный вход.
М2 отошел в сторону и на всякий случай подготовил свой излучатель, а М1 попытался открыть люк. Люк не открывался.
— В чем дело? — по рации спросил Шестун.
— Цифровой кодовый замок. Только здесь не цифры, а какие-то знаки, но, видимо, их комбинация дает возможность забраться внутрь, — пояснил М1.
— Справишься?
— Я пытаюсь, командир.
М1 возился возле люка. Прошло уже больше часа, наконец, разрушитель доложил:
— Замок открыт.
— Мы бы не открыли этот замок и за месяц! Все-таки прогресс — великое дело! — с улыбкой сказал Шестун Даше и приказал роботу: — Открывайте люк.
М1 и М2 взялись обеими руками за металлические ручки и медленно открыли люк. М2 осторожно заглянул внутрь и сообщил:
— Там освещенный туннель.
— Займите позицию возле входа! Косовский и Мюррей, подгоните свои капсулы! — приказал Шестун.
Когда Косовский и Мюррей поставили свои машины рядом с головной капсулой, Шестун устроил небольшое совещание при помощи видеотелефонов. В туннель решили спускаться группой под командой самого командира, в состав которой вошли Косовский, Мюррей, инженер-связист, врач Ребров, два космонавта и три робота. Для охраны капсулы решили оставить Снегирева, Дашу, двух космонавтов и двух роботов. Но Рыбачук тут же запротестовала:
— Я могу понадобиться вам в туннеле.
— Я не хочу рисковать. Это не женское дело, — нахмурился командир.
— Пойми, Андрей — там вы можете столкнуться с неизвестными излучениями и полями. Только я могу работать с переносным зондом. Кроме того, мы с боевыми роботами. Да и вообще служба на «разведчике» — не женское дело.
— Хорошо, пойдешь с нами! — после некоторого колебания согласился Шестун.
В путь решили отправиться без скафандров — микроплексигласовая пленка успела застыть и надежно закрывала тела, но на всякий случай все были снабжены кислородными масками. Последние пробы атмосферы еще раз подтвердили её соответствие для легких.
Шестун подошел к входу в туннель и заглянул внутрь. Длинный коридор уходил вниз и плавно поворачивал вправо. Андрей хотел отдать приказ начать движение, но, еще раз взглянув в туннель, достигающий в высоту два человеческих роста, поймал себя на мысли, что его что-то беспокоит. Это не было волнением или страхом неуверенного в себе и неопытного человека перед неизвестностью. За многие годы службы в разведке у Шестуна развилась интуиция, которая, порой, помогала лучше, чем все логические умозаключения. Шестун чувствовал какую-то смутную опасность.
— Какой фон излучения? — спросил Шестун у Даши.