— Сергей! — обратилась одна из Даш к командиру. — А почему разрушителям не присваивают имена? В общем-то они очень похожи на людей…
— Потому, Настя, что мы не люди, — возразил М2А.
«И как они так безошибочно различают двойников?» — удивился Шестун.
— Нам так гораздо удобнее, — продолжал разрушитель. — Для нас нет никакого смысла в том, как мы называемся — М2А, как я или, например, Пётр или Джон. Первое даже лучше, потому что в моём процессоре заложены серия, номер, а теперь и очерёдность моей личной модификации. А шифровать всё это в режиме «Пётр» или «Джон» гораздо сложнее. Да и ни к чему. Это вы, люди, вкладываете во всё эмоциональную окраску. У нас ничего этого нет. Хотя… Может быть, людям было бы и проще, если бы у нас были имена.
— Конечно, проще! Если нам суждено будет вернуться на Землю, я предложу это Совету по интеллектуальным разработкам, — поддержала Ольга.
— Думаю, что далеко не все люди это поддержат. Во всяком случае, мне встречалось немало людей, которые негативно относились к тому, что я был слишком похож на них внешне, — возразил М2Б.
После небольшого отдыха командир приказал начать подъём. Авангард боевой группы составляли М3, М2А, Мюррей и Шестун, которому поручили командование разведкой. Вторым эшелоном должны были выходить Шестун-2, Косовский, Ребров, М2Б и обе девушки.
М2А и Мюррей по приказу Андрея закрепили на излучателях гранаты, а сам Шестун и М3 оставили свои излучатели свободными.
— Первым выскакивает М3, за ним — Мюррей с гранатой. Сзади я и последний — М2А. Вначале, стараясь не привлекать внимания, вскрываем замки, затем резко открываем люк и тут же бросаемся в атаку. Гранаты посылать в скопления чужаков. Наша задача — создать коридор для выхода основной группы. Вопросы есть? — Шестун обвёл взглядом свой отряд.
Разрушители, как всегда, в любой момент были готовы к бою и в них Андрей был абсолютно уверен, а вот Мюррей заметно нервничал.
— Клод, если ты не хочешь идти впереди, я доложу командиру! Я должен быть уверен в том, что всё будет нормально там, наверху. Если ты не уверен, то лучше замениться.
Венерианин нервно погладил прикреплённую на ствол излучателя бикронную гранату и, запинаясь, попросил:
— Не надо, Никита! Я не подведу! Просто я… В таком деле… Ещё ни разу не был… Конечно, я прошёл подготовку в Центре по полной программе, но…
— Ни разу не был? Уже был. Бой наверху, думаю, ты должен был запомнить. Там погибли наши товарищи! К тому же от нас, именно от нас зависит, удастся ли выйти нашей основной группе наверх, понимаешь?! — Шестун старался найти нужные слова, понимая, что Мюррею, для которого это первый разведывательный полёт, будет особенно тяжело.
— А мы, Никита? Мы выйдем? — спросил Мюррей и внимательно посмотрел на Андрея.
— Мы? Если сработаем чётко и слаженно — то выйдем. Я тоже не тороплюсь умирать. Но главное, Клод, для нас сейчас — всё же обеспечить выход основной группы. Ты понял это, Клод?!
Венерианин кивнул и опустил глаза.
— Ты готов, Клод? — спросил Андрей.
Мюррей медленно поднял глаза вверх и, встретившись взглядом с Шестуном, наконец, ответил:
— Да, готов!
Венерианину было страшно и Шестун хорошо это видел.
— Мне тоже страшно, Клод! Любому человеку страшно! Даже разрушители испытывают нечто похожее — в их программе заложено принципиальное стремление уходить от любой опасности, которая может быть связана с выполнением их основной задачи. Но перед боем всегда страшно! Страшно было в прошлом! Будет страшно и в будущем. Но любой разведчик должен уметь преодолевать свой страх ради высших целей — выполнения приказа или спасения человеческих жизней. И ты преодолеешь этот страх, Клод! Я уверен в этом! Ты меня понял, Клод?!
— Да, — кивнул венерианин.
— Ты готов?
— Да, командир!
— Вперёд! — скомандовал Шестун и они начали подъём.
Основная группа, сжимая в руках излучатели, напряжённо следила за их движением.
М3 провозился некоторое время у замка и, наконец, сообщил:
— Замок открыт.
— Прослушай потолок! — приказал Андрей.