— Ну…
Что можно ответить в сложившейся ситуации, тем более, человеку, находящемуся фактически на смертном одре? Правильно, только правду:
— Да.
Маг вздохнул, но взгляда не отвел, хотя, наверное, следовало бы. Например, чтобы сохранить лицо уверенного и опытного вояки, а не давать волю виноватому сожалению.
— Сильно?
Хм. Вопрос, спору нет, важный. Для истории. Но по моему скромному мнению, здесь и сейчас не имеющий ровным счетом никакого значения.
— Я что-нибудь придумаю.
— Не сомневаюсь. И все же… Что произошло?
— Ах да, тебе же было не до вникания в подробности…
Воспользовавшись тем, что принцесса посредством моего не слишком упитанного кошелька отправилась улаживать разногласия с хозяином гостевого дома, до которого удалось с нашей помощью доплестись скорпу (идти в мой дом маг, разумеется, отказался наотрез), я описал явление ее высочества в кабинет. Красок нарочно не сгущал, но Кэр разочарованно покачал головой:
— Как неосмотрительно.
— Гораздо хуже! Надеюсь, ты-то хоть представляешь, во что она меня втравила?
— Осудят за шулерство? — Высказал предположение скорп.
— И это тоже, но есть вещи пострашнее. Если магия запрещена к использованию в игре, как таковая, а маги в этом смысле находятся вне закона, то впутать в скандал Заклинателей, значит, дать повод к введению новых ограничений и запретов.
Глубина темных глаз Кэра наполнилась неподдельным удивлением:
— Тебя это волнует?
— Да, а что такого?
— Никогда бы не заподозрил тебя в заботе о благе Заклинателей. Впрочем, ты ведь с детства прислуживаешь…
Я навис над скорпом, упираясь ладонями в подлокотники.
— Запомни хорошенько: я не прислуживаю. Я служу. Чувствуешь разницу?
— А она имеется?
— Имеется, поверь, и очень даже большая. Но дело не в том, к какому лагерю я принадлежу или хотел бы принадлежать. Подумай сам: кто такие Заклинатели прежде всего? Не по силе, не по возможностям, а по природной принадлежности? Кто они?
Кэр долго смотрел мне в глаза, словно стараясь прочесть в них правильный ответ, потом беспечно выдохнул:
— Маги.
— Вот! И ты считаешь, что если прижмут одних представителей магического сословия, то других оставят в покое? Как же! Под колеса попадут все, не сомневайся! Начнут, конечно, с малого: скажем, с увеличения подушной платы, а вот на чем остановятся и остановятся ли вообще… Даже представлять не буду. Ты хочешь закончить жизнь в новой Войне Туманов[3]? На здоровье! А я не хочу. И раз уж ключи от дверей беды доверены мне, постараюсь сохранить их в неприкосновенности.
— Не преувеличиваешь?
— Нисколько. Конечно, меня вряд ли сдадут в покойную управу: скорее, полоснут по горлу да столкнут в реку, но чем аглис не шутит? Если этот любопытный дяденька захочет принять участие в играх политических, в моем лице у него на руках неслабые козыри.
Скорп расслабился и совсем оплыл в кресле, став похожим на брошенную и забытую хозяйкой куклу.
— Пожалуй, ты прав. Война не нужна ни императору, ни народу империи.
— Но она может начаться.
— Ты же только что обещал уладить все миром? — В голосе Кэра послышалось ехидство.
— Обещал — сделаю. Но даже способный закончить сражение, не начиная его, полководец все же должен составить план боевых действий. А для этого мне нужны сведения.
— Какого рода?
— Твое состояние: причина, развитие, последствия?
Скорп позволил себе потратить немного сил на то, чтобы пошире распахнуть веки:
— Зачем тебе все это?
— Затем! От любого недуга есть лекарство.
— Кроме одного. Смерти.
Удивительная осведомленность! Я выпрямился и скрестил руки на груди, принимая позу недовольного нерадивостью школяров учителя:
— Твои личные впечатления меня не интересуют.
— Что так? — Кэр прикрыл один глаз, от чего выражение бледного лица приобрело насмешливый вид.
— Я не шучу. Каким ядом тебя отравили?
— Откуда ты знаешь, что это был именно яд?
— Оттуда! Или отсюда, какая разница?! Хватит играть в прятки! Или скажешь, или…
Искренний интерес:
— Или?
— Ее высочество будет предоставлена самой себе. С сегодняшнего же вечера.
Некрасиво шантажировать больного человека? Весьма некрасиво. Непременно буду себя стыдиться, но несколько позже. Когда этот самый больной человек перестанет придуриваться и начнет отвечать на вопросы.
Я угадал: возможность того, что принцесса останется без присмотра, оказалась достаточной причиной для откровенности.
— Хорошо. Все равно, ничего не изменится… Видел ту девицу, с прической, словно кисель? Хорошенько рассмотрел?
— Не слишком.
— А жаль, потому что до сегодняшнего дня считалось, что их больше нет.
— Кого «их»?
— Гаккаров.
Гаккар… Такое впечатление, что я уже мельком слышал это слово. Но где и когда?
— Кто это такие?
Скорп качнул головой:
— Я и сам мало, что знаю. Но эти существа использовались для борьбы с магами. Очень давно, несколько сотен лет назад. И считалось, что они полностью вымерли.
— Конечно, не собственной смертью?
— Конечно, — он попытался улыбнуться, но гримаса получилась грустная. — Их уничтожили после подписания мирного договора. Собственно, уничтожение было одним из условий мира.
— Понятно. Оставим в покое прошлое и вернемся к настоящему: раз уж сие чудо оказалось рядом с нами, объясни, что именно оно с тобой проделало.
— Я не знаю.
— Как это, не знаешь?!
— Именно, что не знаю, — скорп прижался затылком к спинке кресла. — Все, что могу сказать: она дохнула в меня.
— Дохнула?
— Ну да. А как только ее дыхание достигло меня… Я умер.
— Постой! Умер? Насколько я могу судить, мертвецы не двигаются и не разговаривают, если, конечно, над ними усердно не поработает некромант, но дяденьки с костяным посохом и кровавыми жертвоприношениями ни в кабинете, ни за его пределами не наблюдалось. Это шутка? На мой взгляд, неудачная.
— Нет. Я, в самом деле, умер. Почти. Точнее, любой другой маг на моем месте был бы уже трупом, а мне… Можно сказать, повезло.
Начинаю понимать, куда он клонит: цеховые секреты и все прочее. Не горю желанием их узнавать, но придется.
— В чем заключается везение?
Кэр с минуту смотрел на меня, словно раздумывая, стоит ли доверять непосвященному знания, не подлежащие разглашению, но потом, видимо, окончательно осознал значение собственных слов о смерти (как известно, покойники вправе не хранить тайны, доверенные им при жизни) и пояснил:
— В том, что мое тело способно запасать Силу впрок.
Занятно. До сих пор думал: живому существу подобное осуществить невозможно. Но разве дело только в этом?
— Допустим. И?
Но скорп вместо того, чтобы продолжить рассказ, распахнул глаза:
— Тебя не удивляют мои слова?
Начинается… Да мне плевать, что, как и где ты копишь! Откуда такая любовь к нагнетанию напряженности?
— Это замечательно. Это чудесно. Это восхитительно, наконец. Но, аглис меня задери, я все еще ничего не понимаю! И не пойму, пока ты не перестанешь ходить вокруг да около!
— О, прости… Все время забываю, что ты не маг.
— Вспомнил еще раз? Хорошо. И что дальше?
— В отличие от полуодаренных маги постоянно поддерживают связь с Потоком, понимаешь? Поддерживают собственным телом, а не иными ухищрениями. Поэтому мы всегда и назывались «одаренными». Получившими в пользование драгоценный дар. Если связь разрывается, маг умирает. Такова плата за могущество.
3
Война Туманов — сие поэтическое название носит длившееся около сорока лет противостояние магов и прочих жителей Сааксана еще до образования Империи. Регулярных военных действий, разумеется, не происходило — по причине разобщенности лидеров и одного, и другого лагеря, но ущерб и жизням, и селениям, и хозяйству был нанесен заметный. Настолько заметный, что, получив серьезный отпор, маги первыми предложили искать пути к примирению.