— Какая красивая девушка Сара, — отводя взгляд, сказала я.
— Может быть, но я, Ангел, хочу быть только с тобой, — ответил он и властно повернул меня к себе. Его глаза были полны любви, надежды и гордости. — Не надо было соглашаться танцевать с ней, — сокрушенно добавил он. — Это все самогон в голову шибает, как ты и предупреждала.
— Я не хочу быть в твоих глазах старой ворчуньей, Люк.
— Да у тебя и не получится. Нет, я пас, — бросил он очередной претендентке на танец.
— Ох, Люк, я не могу избавиться от ощущения, что украла тебя, заставив стать отцом своего ребенка…
— Ш-ш-ш, — он приложил палец к губам. — Это наш с тобой ребенок. А украсть меня ты могла только потому, что я первый этого захотел.
— Но ведь тебе так весело, Люк.
— А я предпочел бы уединиться с тобой в нашем доме, Ангел.
И мое сердце преисполнилось радостью. Мы шумно возвращались домой в тот вечер, смеялись, болтали, шалили, а когда забрались под теплое одеяло, то жарко обнялись. Никогда еще я не была так счастлива, никогда не пребывала в таком покое душа. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, и в животе у меня толкался ребенок. Люк тоже ощущал его движения.
— Не знаю, кто это, мальчик или девочка, — шепотом произнес он, — но у этого человечка будут твои красота, гордость и достоинство. Я никогда не забуду, как ты посмотрела сегодня на этих важных людишек.
— А я никогда не забуду, как на тебя, красавца, глазели все девушки! — парировала я.
— Да ладно тебе! — протянул он, но я почувствовала, как жаром вспыхнуло его лицо.
— Похоже, нам будет о чем рассказать нашему ребенку, когда он подрастет немного, а, Люк?
— Это точно, — отозвался он и нежно поцеловал меня. Уснули мы вместе, и так и спали, обнявшись.
Наступил ноябрь, и Уиллис укутало снегом. Лес превратился в белую сказку, деревья сковал мороз. Ночами ветер нещадно избивал хижину, и я укрывалась все теплее и теплее, а днем сидела у очага, который Кастилы величали Старой Дымилой. Люк возвращался с работы иззябший, но все равно сразу бросался ко мне, чтобы обнять и согреть. Еще осенью мы с Энни сшили новые одеяла, а муж купил мне в городе теплое белье и шерстяные чулки. Видок у меня был еще тот — с моим-то животом, да еще одетая в сто одежек. Родственники по-доброму посмеивались надо мной.
Так мы дождались Рождества. На праздничный ужин продукты готовились заранее. Папаша Кастил купил у Саймона Берла индейку. Это, правда, стоило ему лишнего дня работы, но он был горд и не жалел усилий для семьи. Подумали мы и о подарках. Мы с Энни связали мужчинам свитера и перчатки, а Люк на заработанные деньги приобрел всем подарки в Уиннерроу: матери — набор щеток и заколок, отцу — новую трубку, а мне… Меня ждал настоящий сюрприз. Люк даже захотел, чтобы я посмотрела свой подарок в нашей импровизированной спальне, стеной для которой служила старая штора.
Я уселась на кровать и бережно начала разворачивать ленточку. Коробочка была оклеена изящной папиросной бумагой, а когда я открыла крышку, то с восхищением увидела, что это роскошный кукольный наряд — подвенечный туалет для Ангела! Предусмотрено было все до мелочей: фата, усеянная алмазными блестками шляпка, платье с волнами кружев, шелком вышитые нижние юбки, атласные туфельки, газовая шаль и даже тончайшей работы чулочки!
— Ой, Люк! — в восторге запищала я. — Ой, я хочу скорее нарядить Ангела! Такая красота, Люк!
— У нас с тобой не было настоящей свадьбы, у тебя не было подвенечного платья, так пусть у нашего Ангела все будет по правилам, — сказал он.
— Какой ты молодец, Люк, как здорово ты все придумал!
Я начала переодевать свою куколку и тут заметила у нее на шее тоненькую цепочку с медальоном «С любовью от Тони». Какой гнусной она мне показалась! Нет, Ангел больше не будет носить эту гадость, решила я, сдернула украшение и выбросила его в снег как можно дальше. После торжественного переодевания «невеста» была представлена старшим Кастилам.
А уже совсем поздно, когда мы с Энни убирали кухню, она наклонилась ко мне и тихо заговорила:
— Я даже мечтать не могла, что мой Люк так изменится. Знаешь, Ангел, я всегда боялась, что он пойдет по стопам своих братьев, поскольку был неравнодушен к выпивке, но ты сумела удержать его. Теперь он понимает, что, когда больно и плохо тебе, больно и плохо ему. Страдаешь ты — страдает он. И, пока вы вместе, с ним не случится ничего дурного. Я благодарю Небо, что вы встретились. Это был счастливый день, когда вы впервые увидели друг друга.
— Спасибо, мамочка, — прошептала я, и слезы потекли из глаз.