Кардинал слушал историю с живым интересом.
– Так вот, когда Арди это обнаружил, дирижабль контрабандистов расстреляли прямо в воздухе. Команду повесили. А главаря шайки застрелили прямо на пороге его дома в Риге. При этом его люди специально оставили достаточно следов, чтобы не возникло никаких сомнений, кто это сделал.
– Какой, однако, резвый мальчуган, – одобрительно усмехнулся кардинал.
– Монсеньор попытался за это выжать из него долю, и тот согласился. Но! Он согласился выделять церковную долю через своего сюзерена, а вовсе не в руки Богарту. Монсеньор что-то имеет, конечно, но это я решаю, сколько ему дать.
Скорцезе захохотал, от избытка чувств хлопнув себя по коленям.
– Могу себе представить его кислую физиономию! Да, этот Арди очень, очень перспективный юноша! Мне он при нашей встрече сразу приглянулся. Я вижу в нём большой потенциал для сотрудничества. И кстати, раз уж мы про него вспомнили – при нашей встрече он конфиденциально открыл мне, что его мать даёт папе примерно два года. Гюнтер, мы должны использовать это время на полную. У меня есть хорошие шансы стать следующим папой, но это пока что всего лишь шансы, а я хочу полной уверенности.
– Нужны деньги, Алонзо, – хмуро отозвался епископ. – Богарт внимательно следит, чтобы у меня их не было. Правда, благодаря Арди у нас сейчас появились кое-какие свободные средства, но этого совершенно недостаточно.
– Я работаю над этим, Гюнтер. Папа сумел меня изрядно пощипать, впрочем, не только меня. С деньгами пока сложно.
– И знаешь, Алонзо, насчёт этого Арди… я не понимаю, кто он такой. Мне рекомендовали его сверху… – фон Херварт многозначительно поднял глаза в потолок.
– Я правильно тебя понял? – изумлённо спросил Скорцезе.
– Да, мне было явление посланца, – торжественно кивнул епископ. – Мне посоветовали благожелательно относиться к его начинаниям.
– Неслыханно, – выдохнул кардинал.
– Он начал строить в баронстве церкви и попросил для них священников. Я послал троих. Алонзо, они отзываются о нём так, будто он что-то вроде ангела, сошедшего на землю. Если бы так отзывались о ком-то из моих аббатов, честное слово, я бы задумался о канонизации. И тут ещё этот посланец. Мне уже в голову приходят всякие дикие предположения – были же святые язычники…
– Это бред, Гюнтер, – решительно заявил Скорцезе. – Они приняли Господа, они совершили свои деяния как христиане, и лишь потом они стали святыми. Не может язычник быть святым угодником. Да и вообще подобные мысли – это кощунство, гони их прочь.
– Сам понимаю, что бред, – развёл руками фон Херварт. – Просто разумные предположения у меня кончились.
– Сейчас пока рано судить об этом, – поставил точку кардинал. – Я думаю, мы ещё не раз будем иметь с ним дело, вот и приглядимся к нему как следует. А до тех пор не стоит ломать голову над этим, у нас и без этих загадок полно дел. Гюнтер, моё обещание по-прежнему в силе – я вытащу тебя из этой дыры и сделаю тебя кардиналом. Но нам надо как следует потрудиться.
– Я с тобой, Алонзо, – решительно кивнул епископ Дерптский.