Кстати, о секретности — не так давно я всё-таки понял, с чем это связано, и несколько заданных невзначай наводящих вопросов мою догадку подтвердили. Как это нередко и бывает со сложными загадками, отгадка оказалась настолько простой, что казалась совершенно очевидной. И состояла она в том, что представители высшего дворянства княжества, в частности, Драгана, Алина, сам князь, возможно, ещё кто-то, занимались безусловно запрещённой дворянам торговлей. Если бы это открылось, последовало бы всеобщее осуждение, да и вообще у многих появились бы вопросы, на которые ни князь, ни Драгана с Алиной отвечать бы не захотели. К моему стыду, я догадался об этом не сам, а понял только тогда, когда Драгана поставила мне жёсткое требование хранить список пайщиков нашей новой экспортной компании в строжайшем секрете. И вот теперь и я сам оказался в этом замешан и чувствовал себя от этого не очень хорошо. Нет, понятно, что никакому купцу такое дело не отдали бы, но всё равно выглядело это как-то неправильно. Я твёрдо решил как можно быстрее заменить себя подставным лицом, вот только подходящей кандидатуры не прослеживалось. Нужен ведь человек, безусловно преданный, и при этом не имеющий с нашей семьёй явных связей — и где такого взять? Драгана с Алиной тоже не нашли, вот и секретничают.
— А скажите, господин Эрих, — поинтересовался я, — как вы собираетесь улаживать неприятное дело с уклонением от налогов?
— Ах, это, — поморщился он. — Уверяю вас, что это клевета, грубо сфабрикованная нашими недоброжелателями.
Я чуть было не засмеялся. Было бы забавным сообщить ему, что это именно я раскопал их шалости с фиктивными кредитами. Но разумеется, ничего такого я сообщать не стал, а вместо этого покивал с сочувственным видом.
— Возможно, и клевета, — не стал я спорить, — но вам ещё предстоит убедить в этом князя.
— Это клевета хотя бы по той причине, что этому нет никаких доказательств, — довольно резко ответил Зеппер. Подобный поворот разговора был для него явно неприятным. — И если князь Яромир предпримет какие-то действия на основании всего лишь пустых домыслов, то дальнейшее будет исключительно на его совести.
Ну, я и предполагал, что Зепперы выберут именно такой вариант — вывести деньги, обанкротить банки, и свалить всё на князя. Никакой еврей-ростовщик не пройдёт мимо возможности безнаказанно присвоить деньги клиентов. Впрочем, справедливости ради, упоминание национальности здесь всё-таки излишне — будь Зепперы хоть эскимосами, они бы вели себя точно так же. Занятия ростовщичеством автоматически подразумевает наличие специфической морали, и евреи здесь вовсе не уникальны.
— Вы полагаете, что князь не найдёт способа заставить вас заплатить? — хмыкнул я.
— Я уверен, что мы сможем убедить его не разрушать наши отношения, которые до сих пор были добрыми. И надеюсь, таковыми и останутся.
Внезапно у меня в голове забрезжила очередная догадка, и я не раздумывая выстрелил наугад:
— Можно ли их назвать добрыми, учитывая ваши дела с Воиславом Владимирским?
Зеппер слегка дёрнулся от неожиданности, и взгляд его вильнул в сторону. Замешательство длилось лишь мгновенье, а затем он задумчиво на меня посмотрел.
— Скажите, господин Кеннер, а в чём состоит ваш интерес в этом деле?
А ведь похоже, что догадка верная, и он действительно замешан. Будь по-другому, он бы удивился, или не понял, или хотя бы переспросил. Да что угодно, только не вот это вот явное понимание с полуслова.
— Мой интерес прост, — пояснил я с невинным видом. — Мне хочется быть уверенным в надёжности банка, который предлагает мне сотрудничество. Вы очень оптимистично полагаете, что у князя нет возможности надавить на вас, а вот я в этом совсем не уверен. Да в конце концов, он ведь может и в самом деле представить доказательства. Ливония не Нихон — получить оттуда документы по вашим заёмщикам при желании вполне возможно.
На этом, собственно, содержательная беседа и закончилась — после небольшого периода неудобного молчания мы заговорили о другом. Однако Зеппер впал в задумчивость, отвечал немного невпопад, и после недолгого разговора на отвлечённые темы мы и распрощались.
Ну вот и прояснилась, наконец, роль Зепперов — теперь хорошо было бы понять, как использовать новую информацию. Идеально было бы добиться, чтобы Зепперы добровольно отказались от мысли покупать алхимию в Новгороде, но идей, как это можно сделать, пока мне в голову не приходило. Хотя, я думаю, это не последняя наша встреча. Пока что Зеппер не понял мою роль в торговле алхимией, и время у меня есть. Но рано или поздно он это выяснит, и к тому моменту надо бы иметь для него подходящие аргументы.