– Жжется, сволочь! Бэх, а нельзя ее как-нибудь?..
– А нельзя было сначала меня спросить? – передразнила его девушка.
– Да кто ж знал?!
–Я, я знала! – Бэх подумала, что порой Макобер может вывести из себя даже святую. – Здесь так просто не пройдешь. Когда… Словом, я видела, как через эту завесу проходит некто… жрец, наверно… в точно такой же рясе, как нашел Торрер. Или просто в этой рясе.
Не дослушав, мессариец накинул на себя черное одеяние, нацепил на шею медальон с летучей мышью, обнаружившийся в одном из кармашков, и снова бросился вперед. С тем же эффектом.
Вернувшись, он обескуражено посмотрел на Бэх. На левой руке вспухали ярко-красные волдыри.
– Попроси Айвена чем-нибудь смазать. Как же ты всегда торопишься!
– А чего ждать-то? – удивился мессариец. – Когда моя лучшая подруга в опасности!..
– Это я, что ли? – уточнила Бэх. – Так вот, если ты наконец готов меня послушать, то я бы рискнула предположить, что здесь способен пройти только настоящий жрец.
– Айвен, – позвал Макобер, – Бэх просила, чтобы ты мне чем-нибудь руку смазал. Очень уж не хочется стать таким же безруким, как… Старательно массируя ладонь, эльф бросил на мессарийца предостерегающий взгляд.
– Молчу, молчу! Слушай, Бэх, а ты там пройдешь?
Девушка поколебалась.
– Думаю, что да. Иначе я бы не увидела… того, что увидела, – она резко оборвала фразу. – Но…
Но другого пути у талиссы все равно нет. Или они действительно ждут, пока не начнется молитва, и отказываются от мысли спасти Беральда, или…
Бэх заставила себя взяться за рясу, хотя лишь слепой не заметил бы, что одно прикосновение к тонкой ткани заставило девушку содрогнуться от отвращения. Мессариец протянул ей медальон.
– Нет. Попробую так.
Однако завеса не пропустила и ее.
Значит, все же медальон… Не просто священный знак – путь в душу жреца. Если его надевал самозванец, бог был вправе лишить наглеца жизни.
Может быть плохо, больно. Но не только. Орроба не осмелится требовать ее смерти, однако на душе появится едва заметное маленькое черное пятнышко. От которого придется потом избавляться годами.
Талисса этого не увидит. Может быть, почувствует. Не сразу.
Талисса поймет ее отказ. Но других потайных дверей здесь нет. И утром все окажутся в руках монахов.
Талисса… Это же ее душа, ее! Только ей держать ответ перед Тигром, только Тигру решать, что с ней станет после смерти.
Можно сказать друзьям, что она не в праве касаться этого медальона. И ей поверят.
Когда Бэх надевала медальон на шею, руки ее дрожали. Летучая мышь коснулась груди, как раскаленный кусок металла, впиваясь в душу, выжигая в ней место, где она могла бы поселиться.
И все же девушка нашла в себе силы вскинуть голову и шагнуть вперед.
– Именем…
Но ей не пришлось произносить ничье имя – завеса покорно расступилась.
Глава III
– Похоже, Стеарис, вы просто недооценили и Беральда, и посланцев барона Крайта.
Старик не ответил.
По большому счету, сказать действительно было нечего. Ни он, ни я не предусмотрели возможность столь обширного использования магии: у графа и чародеев-то не было. Да и начальник ночных караулов оказался полным ослом: вместо того, чтобы поднять тревогу и заблокировать входы в донжон, ринулся с талиссой чуть ли не в рукопашную.
– Надеюсь, что удовлетворил ваше любопытство, – внутри меня все кипело от ярости. Уже по тому, как талисса вошла в монастырь – ровно вошла, как остро заточенный стилет – можно было догадаться, что воины из графской дружины ей и в подметки не годятся. – Удовлетворите и вы мое. Когда во дворе обители начался переполох, вам, вероятно, тут же доложили. И все же вы их не остановили?
– Не тут же, – грустно признался Стеарис, нервно покусывая ногти. Сдается, и он не ожидал увидеть, что стражники настолько растерялись. – Обнаружив, что талисса ускользнула, воины решили, что она по-прежнему во дворе, только вновь исхитрилась сделаться невидимой. И я не могу их так уж винить: главный вход в донжон без пароля не откроешь, внутренняя стража клялась, что никто и не пытался это сделать, а часовня Собирающей Последнюю Жатву – пуста. Кроме того, начальник ночных караулов мертв, а он один имел право принять решение, стоит ли будить меня или Арантара.
– То есть сначала они как следует обыскали двор, и лишь затем самый смелый…
– Увы, – чувствовалось, что бывшему настоятелю сильно не хочется об этом говорить, – потом меня разбудил сам Арантар. Они забрались в его покои.
– Ворон всемогущий! А туда-то зачем?
– Полагаю, что заблудились, – хмыкнул старик. – Но и Арантару повезло не больше, чем остальным: они его связали, как беспомощного котенка!
Я не сомневался, что эту новость он приберегал для синклита. Дескать, назначили мага над монахами начальствовать, а так ли он лучше, этот ваш маг-то?
– Думаете, это он выдал, где находится темница?
– Уверен, – глаза старика злорадно блеснули. – Иначе откуда бы им про нее узнать. Прямиком туда и направились!
Надо будет на досуге посмотреть, так ли уж и прямиком. Где-то Стеарис темнит, но в общих чертах наверняка говорит правду. На то, чтобы пробраться в монастырь, найти Беральда и скрыться, у талиссы ушло чуть более двух часов.