– Это ее жизнь. – Я сделал шаг, чтобы уйти, но он перехватил мою руку.
– Черт, я так и знал. Трахнул и успокоился? – зло процедил он.
– Отвали, это мое дело. – Стряхнул его руку и быстро вернулся в гостиную. Заметив, что тут остались только подруги Миланы и моя спутница, я удивленно подошел к компании. – А где все? – спросил их.
– Милана уехала с Александрам, ночует у него, как обычно. Он такой милый и невероятный, они идеальная пара. А остальных провожают на улице ваши родители, – с готовностью рассказала Ира и улыбнулась, радуясь моему недовольному лицу.
– Крисс, поехали. Вечеринка окончилась. – Я грубо схватил девушку за руку и потащил за собой.
– Антон, больно, – пропищала она.
– Похрен, – не оборачиваясь, бросил я, продолжая свое занятие. Мы выскочили на улицу, где я увидел Виталия и маму, машущую вслед удаляющейся машине.
– Сынок, вы уже уходите? – разочарованно спросила она меня.
– Да, пора развлекаться, а то я чуть не подох на этом ужине, – зло ответил я. – Иди в машину, – подтолкнул девушку к «Ауди».
– Был рад встрече, Антон. – Виталий кивнул и зашел в дом. Лицемер! И дочь вся в тебя! Смотрел на маму и не чувствовал любви. Ничего не ощущалось, кроме ярости. Необходимо накричать на нее. Только почему?
– Сынок, что ты делаешь? – покачала она головой.
– То же могу спросить у тебя, – усмехнулся я.
– Не разрушай свою жизнь, не повторяй мой опыт, – печально сказала она и потянулась, чтобы погладить мое плечо, но я отстранился.
– Какой? Не стать алкоголиком или не лечиться в психиатрической клинике? Думаю, с меня достаточно наркомана. Не считаешь? – выплюнул эти слова в нее, а она закрыла глаза. Боль, мне необходимо было причинить ее всем, чтобы не одному страдать. – Не повторю, не волнуйся. Потому что я только использую людей, а не влюбляюсь в них, как ты. Добил. Только кого? Себя. От своих же слов стало гадко, но я сжал кулаки и, развернувшись, пошел к машине. Я запутался. Не доверяю. Никому. Даже самому себе. Сев в машину, пристегнулся и громко стартовал. Мне стало противно внутри, тело разрывалось от раздражения, от неподвластной ярости. Противно от всего, что происходит сейчас. От воздуха. От жизни. От самого себя.
– Выходи, – резко приказал я девушке, свернув на обочину, а она испуганно распахнула глаза.
– Что?
– Выходи из моей машины. – Я достал из кармана брюк купюры и бросил в нее. – Ты отыграла свою роль, а на большее мне нахрен не нужна. Вышла из машины! Наверное, девушка была слишком шокирована моим поведением и последовала моим словам. Или я был так зол, что не расслышал матов в свою сторону. Выдохнул и стукнул руками по рулю. Невозможно так жить больше. Я должен знать правду! А эта сука с Александрам. Но она говорила, что любит меня. Говорила! И все просто разбилось в одну секунду. То чувство легкости, полноты внутри сменилось напряжением и ненавистью. Взгляд зацепился за карточку от номера, валяющуюся на сиденье. Выпала, видно, когда доставал деньги. Вот куда следовало поехать, подумать, выпить и разгромить нахрен ту постель, в которой я спал с ней. Убить сегодняшний день. Выехал на дорогу, и мыслей больше не осталось. Подумать было не о чем. Не оттого, что не хотел. Жаждал. Но боялся, что-то подсказывало, меня не обрадует правда. Гребаный сценарист, я всеми фибрами души ненавижу тебя. Знаешь об этом? Когда вошел в номер, это было единственное, что осталось в голове. Из ванной комнаты слышался звук льющейся воды, и я уже развернулся, чтобы уйти. Милана. Она не с ним, она тут. И, возможно, ждала меня. Ненавидел ли я ее? Нет. Как бы ни старался. Как бы ни хотел этого сейчас, за то, что она от меня скрывает. Не мог. Пошлятина внутри проснулась, и я, сжав губы, прошел в комнату и сел на диван. Секунды казались минутами, а те часами. Но вот вода прекратила бить по моим воспаленным нервам, и через, как мне показалось, год вышла Милана суша на ходу полотенцем волосы. «День сурка с ней неизбежен», – усмехнулся я про себя, оглядывая ее в халате. Он был ей слишком велик, от этого она казалась маленькой и хрупкой. Наивный. Какой я наивный. В голове пронеслись слова Александра и я подал голос:
– И что ты тут делаешь? Она подпрыгнула на месте от неожиданности и подняла голову, испуганно прижимая руку к груди, а другой сжимая полотенце.
– Антон? – прошептала она.
– А на кого еще похож? – ухмыльнулся я.
– Хорошо, что ты тут. Нам надо поговорить, – прерывисто сказала она и отбросила полотенце на кровать.
– Интересно, начинай, – предложил, стараясь принять расслабленное положение. Но, мать вашу, кто бы знал, как это тяжело.
– В общем, ты был прав. Я хочу извиниться, я… – Она тяжело вздохнула и, сев на постель, провела рукой по волосам. – Просто тяжело доверять тебе после всего. А девочки… может быть, поняли все не так…
– Извиняешься, значит, – покачал разочарованно головой, ведь ожидал совершенно других слов
. – Да, – кивнула она и встала, – ты приехал сюда, потому что…
– Чтобы вышвырнуть тебя отсюда, – зло ответил. Врал я. Врала она.
– Если бы ты не вел себя как последний урод, то я бы не поверила им! – повысила она голос. – Ты послал меня, а потом появляешься с этой выдрой и… и… как хочешь! Достал! Она нервно начала дергать халат, а я почему-то улыбнулся. Злая она. Злой я. Поднявшись с места, быстро сократил расстояние между нами и схватил ее руки, она дерзко подняла подбородок, сверкая решимостью в глазах. – Что еще ты хочешь? – процедила она.
– О чем говорил Александр на лестнице? – требовал я ответа. Милана выдохнула и отвела глаза. Под моими пальцами я четко ощущал, как быстро бьется ее пульс. Сейчас узнаю… но нужно ли мне это? Нет. Должен. – Говори, – сглотнув, сказал я.
– Ты подслушивал? – Она подняла голову на меня. Снова холод в них. Снова маска. Как я от этого устал.
– Отвечай, что он имел в виду, когда сказал, что я очень расстроюсь, узнав маленькую тайну. Почему ты прилетела? – уже отпустил ее руки и схватил за плечи.
– Я… – Она раскрывала рот, но не произнесла ни звука.
– Ну же, доверься мне, малышка. Почему? – практически умолял ее, смотря в глаза, наполняющиеся слезами. – Мать твою, не плачь, а ответь!
– Чтобы доказать тебе, что я… не могу, – прошептала она, и по щеке скатилась слеза.
– Что доказать?
– Ты говорил, что никогда не посмотришь на такую, как я. Никогда в жизни. И мне хотелось доказать тебе, что не только посмотришь, но и влюбишься. Потому что я всю свою жизнь любила тебя. А потом, когда все бы получилось, я бы вернула тебе твои же слова, и ты бы испытал боль, как я пять лет назад, – быстро сказала она, не мог поверить в то, что услышал.
– Что?
– Мне больно,Антон, – облизав пересохшие губы, произнесла она. Только сейчас заметил, с какой силой сжимаю ее плечи, и отпустил, сделав шаг назад. Так вот в чем состоял план, игра, которую она вела. И Александр был в курсе. Они оба смеялись надо мной, а я как мудак был ведом ими.-Но, Антон, сейчас я… не думаю так. – Она подошла ко мне и обняла за плечи, прижимаясь к моей груди. – Я люблю тебя больше всего на свете. Никогда не переставала, всегда мечтала и плакала. Господи, Антон. Пожалуйста, не молчи. Скажи, что простишь меня. Ну идиотка я! Она подняла голову, всматриваясь в меня, а мне не было больно. Обидно. И не потому, что она провернула такую кампанию, а потому, что уже простил. Любил. И это чувство сделало меня слабым. – Хорошо, – вздохнула она и отошла от меня, шмыгая носом. – Я знаю, что повела себя как ребенок. Но думала, что тогда моя боль уйдет, освобожусь от тебя, от мыслей. Не помогло… вряд ли когда-нибудь поможет. Видно, я проклята. Она выжидающе смотрела на меня, но я не сделал ни движения. Мысли хаотично двигались в голове, и я не мог сосредоточиться. Прошлое перебивало настоящее, и наоборот. Она тяжело вздохнула и закусила губу. – Хорошо, сейчас оденусь и уйду.