Когда-то давно эта мысль могла вызвать в моей душе чувство искренней радости, но сейчас там абсолютно ничего не шевельнулось — слишком уж долго я готовился к возвращению и слишком много разнообразных проблем маячило впереди. Веселиться почему-то не хотелось.
— Ладно…
Тело все еще корежило из-за серьезной потери энергии, мысли чуточку путались, так что я аккуратно присел на оказавшийся рядом древесный ствол, уставился сквозь торчавший возле него куст и попытался организовать небольшую самодиагностику.
Как ни странно, беглая оценка имевшихся в наличии ресурсов дала вполне оптимистичную картину. Магический резерв, вопреки моим тайным опасениям, уже начал пополняться — гораздо медленнее, чем раньше, но тем не менее. Нож, истративший на телепортацию весьма значительный объем накопленных сил, замкнулся в себе и никак не реагировал на попытки завязать контакт — тут все было вполне ожидаемо. Заклинания продолжали работать — когда я решил на пробу сотворить маленький файербол, все прошло как по маслу. С другой стороны, расход энергии показался мне чересчур сильным, а это создавало определенные трудности — в будущем, если обстоятельства заставят меня спасаться бегством, я мог попросту не пережить создание еще одного портала. Кстати, именно этот момент мог лежать в основе того, что волшебники не слишком-то активно шастали по технологичным мирам.
— Так… блин.
В голове по-прежнему царил какой-то сумбур, я испытывал осторожную надежду пополам с иррациональным страхом и никак не мог сформировать четкое отношение к происходящему. По идее, именно сейчас в моих эмоциях наконец-то должно было вспыхнуть искреннее счастье, но его там все еще не наблюдалось. Я попросту боялся того мира, которым стала Земля за прошедшие годы. Или десятилетия.
— Соберись, тряпка.
Заметив, что организм более-менее пришел в норму, я встал, прогулялся вокруг развесистого дуба, после чего остановился и поскреб макушку. Радиоактивных пустошей на месте знакомого мне лесного массива не возникло, мутировавшие хищники, зомби и прочие твари поблизости отсутствовали, так что внешние условия можно было назвать вполне комфортными. Значит, от меня требовалось выполнить тот простенький алгоритм, который я разработал во время затянувшегося отдыха во вражеском мире — найти понятные ориентиры, добраться до людей, собрать хоть какую-то информацию о текущем положении дел, а затем действовать по ситуации.
Сердце екнуло при мысли о том, что я совсем скоро могу увидеть родителей, но мечтать об этом было чересчур преждевременно. Осознав это, я загнал свои неясные ожидания под плинтус, встряхнулся, примерно определил стороны света и двинулся туда, где раньше находилась река. Теперь у меня в голове крутился один-единственный вопрос — насколько сильным оказалось темпоральное искажение и как много лет прошло с того момента, когда я впервые услышал шепот богини. Два года, три, десять? Целый век?
— Не хотелось бы…
Уже через пару минут на моем пути встретились несколько рябин, ветки которых были густо усыпаны крупными оранжевыми ягодами. Я сорвал увесистую гроздь, механически отметил, что яркие шарики давно перезрели, а затем попробовал один из них на вкус. Неожиданностей не случилось — рябина оставалась рябиной и есть ее не имело никакого смысла. Бросив чересчур кислую добычу себе под ноги, я вытер ладонь о штаны, целенаправленно зашагал вперед и спустя минуту увидел приятный блеск воды. Речку, которая запомнилась мне довольно-таки неказистой, мутной и заросшей всевозможной травой, явно облагородили — русло стало чуть прямее, берега тоже выровнялись, а лежавшие в воде коряги исчезли. Тем не менее, это была та же самая река, что и раньше. Почти та же самая.
У меня возникла мысль, что проекты по благоустройству никому не нужных территорий обычно реализуются очень долго, а для того, чтобы природа вернулась к своему нормальному состоянию, требуется еще как минимум два года. То есть, приблизительная оценка темпорального разрыва сдвинулась куда-то в район восьми-двенадцати лет. Не такой уж критичный срок, но все равно очень тревожный.