– Я тоже также подумала! – просветлела Яна. – Обойдём то место, где выходит очкарик, и просто нападём на него сзади.
– Отличный план! – кивнул я. – Осталось только перекусить.
Я поплёлся на нестойких ногах к установке кухни (тело почему-то неожиданно наполнилось усталостью). На сенсоре я забил два гамбургера, хотя аппетит не поспешил прийти. Дальше мы нехотя перекусили, ещё раз обсудив свой план, запили соком и вернулись на свои лежачие места.
Настала пора снова отправиться в сновидение. «Но как же быть с опухшим лицом и с мутными мозгами?» – спросил внутренний голос. «Плевать!» – решил я и вогнал себя в сон с помощью гарнитуры согласованно с Яной.
Оказавшись на пару внутри прежнего куска города, мы сразу метнулись вбок и прижались к стене ближайшего дома.
– Ну что, будем перемещаться вдоль фасада, прячась за деревьями, – сказал я, поймав вопросительный взгляд Яны.
– Окей, – кивнула девушка.
Мы быстро прошествовали вдоль дома, цепляясь руками за удивительно мягкие стены. На углу нас встретил сюрприз.
Едва кончился длинный дом, прямо перед Яной возник плачущий мальчик примерно лет шести или семи, облачённый в шортики и рваную цветастую футболку. У мальчика на оголённых частях тельца вся кожа оказалась обожжённой, жуткой на вид.
Поскольку он преградил нам дорогу, Яна остановилась, издала какое-то нечленораздельное восклицание и наклонилась вперёд.
– Мальчик, неужели и ты мёртвый? – спросила она. – Господи, что с тоой случилось? Почему ты умер?
– Я спал дома, – всхлипнул ребёнок, – а когда проснулся, увидел огонь со всех сторон. Я сильно испугался и снова уснул. А потом оказался в загробном мире.
Мы переглянулись.
– Но как ты оказался именно в этом месте? – спросил я.
– Я заблудился! – И мальчик сильнее заплакал.
Мне не пришлось долго размышлять, как поступить.
– Идём с нами! – сказал я, взяв парнишку за маленькую, изувеченную огнём ручку с облезшей, изрытой кожей.
Мальчик стих и двинулся с нами.
Далее мы благополучно миновали второй дом. Но ближе к его концу раздались подозрительные звуки. Мы втроём притихли и хором присели на корточки под кстати подвернувшимся деревцем.
Как и ожидалось, неподалёку от нас объявился очкарик. Он возник прямо посреди дороги и принялся менять магазин у своего укороченного автомата. Я глянул на мальчика и приставил палец ко рту:
– Тсс!
Словно услышав меня, очкарик покосился в нашу сторону. Мы пригнулись ещё ниже к земле. Рождественский стрелок насторожился. Но, слава богу, он нас не заметил. При этом на всякий случай я уже выставил карабин наизготовку.
Очкарик отвернулся от нас, поглядел на дорогу и шагнул вперёд. Ему явно не терпелось встретить гостей.
Тут я приказал жестом своим спутникам остаться на местах. Яна кивнула и прижала мальчика поближе к груди. Я же с карабином тихонько выбрался из укрытия, подкрался сзади очкарика и выпустил ему в спину сразу три пули.
Взмахнув руками с выпяченной грудью, рождественский стрелок отлетел немного вперёд и припал к земле на колени, а затем и клюнул головой асфальт. Тут подскочила Яна и прижала свой резак к шее подонка. Но тот обмяк и разлёгся на спине. Я с восхищением посмотрел на девушку, ибо не ожидал от неё такой прыти и смелости.
– Молодчина!
Осталось, что называется, дело техники. Я присел на очкарика, прямо на дырку в животе, окаймлённую засохшими кровоподтёками. После чего я полностью разоружил мерзавца, спрятав арсенал в подвернувшемся канализационном колодце. Мальчик приблизился к нам и во все глаза уставился на происходящее.
– А кто этот дяденька? – спросил он.
– Это очень плохой человек, – ответила Яна, прижимая резак к шее поверженного. – Он убил несколько людей, просто так, без всякой причины. Мы должны обезвредить его и отправить обратно туда, откуда он пришёл в Переулок.
Мальчик вздохнул и присел на корточки. Он уже совсем перестал плакать. А его зелёные глаза наполнились интересом.
Когда очкарик очнулся, то сквозь линзы он вылупился на нас. Яна сильнее прижала нож к его шее, я надавил ляжками на смертельную рану.