Руслан еще ниже пригнулся за джипом. Оставалась надежда, что, не найдя его дома, они уйдут. Но оперативники не уходили.
Когда один из них полез в карман за телефоном, Руслан догадался, что звонил человек с залысинами – сообщить, что в квартиру он не попал.
И что теперь? В сериалах в такой момент шли в каморку охранника смотреть записи камер наблюдения. В реальной жизни, оказалось, так же. Причем они даже не скрывались. «Пока капитан не подъехал, глянь, что там на камерах», – крикнул один. «О’кей», – отозвался другой.
Бежать! Нужно бежать!
Пригнувшись, Руслан почти ползком перебрался к следующей машине, но за ней начиналось открытое пространство. Он осторожно выглянул из-за капота. Так, один ушел, а второй стоит отвернувшись. Пора. Он выдохнул и, стараясь ступать как можно тише, выскользнул из-за машины.
– Я здесь! – прозвучал голос оперативника.
У кошек в момент опасности шерсть встает дыбом, еноты притворяются мертвыми, хорьки воняют, а он всего лишь почувствовал, как сердце пропустило удар.
Он сжался у колеса серой «мазды», ожидая, что следующий окрик заставит его подняться. Секунды тянулись, потом послышались отдаленные голоса – это всего лишь вернулся человек с залысинами.
– Хм…
Руслан поднял глаза. На месте водителя в серой «мазде» сидела молодая женщина. Светлые волосы аккуратными локонами лежали на плечах, всю нижнюю половину лица закрывала маска, глаза за большими дымчатыми очками смотрели на него с огромным удивлением.
Все-таки его раскусили!
В другое время он бы обрадовался этому – значит, он узнаваем, значит, есть в нем нечто особенное, запоминающееся, что позволяет опознать даже в таком «гриме», – но сейчас, когда он прячется словно нашкодивший котенок, он бы предпочел остаться неузнанным.
Женщина продолжала смотреть на него, не отрываясь, только подтянула маску, скрывающую нижнюю половину лица повыше, под самые очки.
«Заразится боится, бедолага», – подумал Руслан.
– Вы не могли бы меня вывезти отсюда? Я заплачу, – прошептал он. – Тут люди, с которыми мне совсем не хочется встречаться. – И добавил торопливо: – Не бойтесь, я сейчас маску надену, я вас не заражу, я здоров и прививку сделал.
Она кивнула. Но теперь в ее взгляде появилась насмешка. «Ну конечно, предвкушает, как станет рассказывать подружкам о том, что подвозила самого Зайцева», – подумал он.
Руслан вполз на пассажирское сиденье. Улыбнулся. Пока он копался в карманах, доставая маску, она написала на клочке бумаги цифру. Не шокирующую, но явно избыточную.
– Отлично, – пробурчал он в маску, хотя ничего хорошего в ситуации не видел.
Купюры легли в открытый бардачок.
«Надо же, она еще и в перчатках», – успел подумать он перед тем, как женщина наклонилась к нему и в шею вонзилась игла.
И теперь он здесь. Сам напросился. Сам сел в машину. Еще и заплатил.
Руслан чувствовал, будто его поимели. «Хотя почему “будто”? – горько усмехнулся он. – Так и есть. Но что дальше?»
Долго ждать не пришлось: дверной скрип в тишине его камеры прозвучал неестественно громко.
– У меня электрошокер, так что веди себя смирно, – донесся из темноты мужской голос.
Все-таки сериалы создали ему имидж мачо. Да он сейчас пошевелиться боится, не то чтобы прорываться на свободу!
Руслан повернул голову, стараясь разглядеть своего тюремщика, но в дверном проеме виднелся лишь смутный мужской силуэт.
– Расскажешь, что произошло в особняке Брусницыных девять лет назад, – выйдешь отсюда живым, – произнес тюремщик.
– Я не виноват в том, что там случилось.
– Это мне решать. И немножко тем, кто скоро будет на тебя смотреть.
– Значит, сейчас камера выключена? – вопрос вырвался неожиданно для самого Руслана.
– С каких пор артист боится камеры? – в голосе тюремщика слышалась ирония. – Рассказывай, или я уйду.
Конечно, он начал говорить. А кто бы на его месте поступил иначе? Если единственная возможность выбраться отсюда – выполнить требование тюремщика. Тем более что особо скрывать Руслану нечего. И он начал говорить. Правду. Потому что откуда-то был уверен: врать нельзя, ложь будет раскрыта и строго наказана, а он хотел жить.