В машине он украдкой наблюдал за бывшей одноклассницей. Она явно была не в своей тарелке, кусала губы, хмурилась. Она даже не сразу поняла, что они приехали, – настолько глубоко погрузилась в свои мысли.
Машина остановилось на набережной Фонтанки рядом со старинным четырехэтажным особняком. В этом доме Артем занимал две комнаты в бывшей коммуналке, или, как теперь принято говорить, две студии. В одной он жил сам, другую использовал для встреч и визитов. Комнаты достались Артему от бабушки – коренной петербурженки. Еще во время учебы в университете он часто оставался ночевать у бабули, а после ее смерти окончательно перебрался на Фонтанку.
Родители не раз предлагали продать комнаты, купив на вырученные деньги «однушку» в новостройке, но он каждый раз отказывался. Ряды плотно стоящих однотипных коробок где-нибудь в Мурино или на Парнасе его пугали.
У дома, как и человека, считал Артем, должна быть индивидуальность – характер, история, судьба, не говоря уже о внешности. У здания на Фонтанке все это было. Редкого для Петербурга светло-золотистого оттенка, украшенный рустом и полуколоннами, дом помнил двух последних царей и смуту революции, вместе с ленинградцами пережил блокаду, каким-то чудом устояв под обстрелами. До революции в нем жили семьи предпринимателей, чиновников, инженеров. На втором этаже принимал больных модный в те годы доктор. Затем в квартирах появились совсем другие лица, да и сами квартиры изменились, превратившись в огромные питерские коммуналки.
За годы советской власти дом обветшал, облупился фасадом, а затем на него положили глаз нынешние дерзкие и эффективные риелторы. Включили в какую-то программу, пробили капитальный ремонт от фундамента до крыши и занялись расселением коммуналок. Постепенно, этаж за этажом, квартира за квартирой, дом превращался в нечто среднее между офисным зданием и апарт-отелем. Вскоре из старых жильцов в квартире остался только Артем, остальные комнаты были выкуплены «эффективными». Но как ни склоняли его родители и риелторы к продаже комнат, он не соглашался. Более того, доплатил «эффективным» за ремонт и стал обладателем двух полноценных студий в историческом центре, что для одинокого молодого человека, по его мнению, являлось роскошью.
Для жизни Артем купил тахту и зеркальный шкаф-купе во всю стену, «раздвигающий пространство», обзавелся маленькой кухонькой с барной стойкой вместо стола. Возник вопрос, что делать с бабушкиной мебелью. Самому не нужно, отдать-продать жалко. Да и неправильно это – получается, вроде как продаешь память. Впрочем, сомнениями он мучился недолго: для его необычного хобби потребовался офис.
Астрологией он увлекся в старших классах. Началось все банально – с желания понять, а работает ли эта система вообще. Сперва он интересовался всем подряд: мистика, магия, алхимия – все привлекало внимание. Но затем остановился на астрологии. Алхимические рецепты оказались трудно реализуемы, а магия требовала концентрации и значительного внутреннего напряжения, от которых потом болела голова. Хотя поначалу и астрология не раскрыла ему свои тайны. Одни и те же параметры гороскопа в жизни проявлялись по-разному: рождение ребенка проходило под теми же аспектами, что и издание романа, развод ничем не отличался от расторжения делового партнерства, а спрогнозированная болезнь в реальности оборачивалась финансовыми потерями. Но постепенно он научился «читать» гороскоп. Только объяснить, как он это делал, Артем не мог.
На первых порах, дабы набрать статистику, он составлял гороскопы всем знакомым подряд, выпытывая у них подробности жизни. Затем помогал советом друзьям, да знакомые девчонки интересовались совместимостью с «тем, единственным». Потом начали обращаться знакомые друзей, а позднее подтянулись и вовсе незнакомые люди. Вот тут-то и понадобился офис. Друзей он мог принять на кухне, открыв пару банок пива, а как быть с посторонними?
Бабушкина мебель тоже пришлась кстати. Старинный буфет из мореного дуба был превращен в солидный книжный шкаф, на массивном столе появился рабочий компьютер с маленьким принтером, обтянутое кожей старинное кресло придало рабочему кабинету солидность, а его хозяину – весомость. Оказавшись в кабинете впервые, посетители с уважением поглядывали на Артема – перед ними находился не выскочка с ширпотребом из «Икеи», а солидный человек, с корнями.
Вот в этот «кабинет» он сейчас и впустил Ирку, которую уже колотила нервная дрожь. Усадил в «клиентское» кресло, а сам отправился варить кофе – пусть освоится и придет в себя. Вернулся с двумя чашками, одну протянул гостье, присел на краешек стола.