Ниже уже появились первые отклики. Ничего хорошего для Маши они не сулили. В Интернете все проще: что не в силах сказать в лицо, то можно написать, спрятавшись за ником. Если похититель станет ориентироваться на них, то Маше придется туго.
Похожие чувства испытывал и Кравченко.
– Неужели они это серьезно? – недоумевал он. – Насчет того, чтобы продержать ее в том подвале столько лет, сколько получил тот, кого она посадила? Или вот это: «Повесить на фонарном столбе», – процитировал он. – Неужели он это выполнит, если большинство проголосует?
– Не думаю, что этот тип шутит, хотя кто знает, что на уме у психопата, – заметил один из оперативников.
– Где-то прочитал, что поймать психопата может только психопат, – буркнул второй оперативник. – Где бы нам взять такого? А то у нас ни психопатов, ни идей, вообще ничего. Полный тупик.
– Психопата нет, зато есть человек с необычным хобби, – заявил Кравченко, набирая чей-то номер.
– Сергей, ты закончил с Зубаревым? – спросил он. – Веди его сюда.
Лицо капитана вдруг вытянулось. Он убрал смартфон и уставился на Брагина. Зрачки капитана сузились, как у рассерженного кота.
– От вас, Викентий Сергеевич, такой подставы никак не ожидал.
– Что-то произошло? – удивился подполковник.
– Произошло. Не умеете вы врать, вас глаза выдают. Зачем вы отпустили Зубарева?
– Ничего подобного. У меня возник вопрос к Артему, мы поговорили в коридоре, выпили кофе у автомата, а дальше я вернулся к тебе. Думал, что и он вернется в кабинет.
– Ну вот зачем? Зачем? – Кравченко уже не злился, теперь он выглядел растерянным.
«Наверное, в детском саду, когда у него забирали игрушку, он не ревел, не лез в драку, а вот так же огорченно разводил руками», – подумал Брагин.
– Я же вас помочь просил, а не лажать, лажать я и сам могу, – продолжал ворчать капитан. – Что теперь делать?
– Если Артем прав, а я думаю, что он прав, то мы знаем, кто станет следующей жертвой похитителя. Нужно проследить за тремя людьми…
– Вике-ентий Серге-е-евич, – Кравченко закатил глаза. – Это же три машины нужны, а если слежка на вторые сутки пойдет, то и все шесть. А у меня – вон, двое из ларца, – кивнул он на оперативников.
– Попроси у руководства, должны дать людей.
Капитан горько покачал головой:
– Бесполезно, просил уже, людей нет. Кто болен, кто на карантине, кто еще где. Все свободные брошены на прочесывание заброшек. Не дэпээсников же привлекать.
– Тогда есть одно предложение, хотя оно тебе вряд ли понравится.
– Рискните.
– Попроси помочь людей Макарченка.
Кравченко скривился. Ох как не хотелось ему отдавать часть работы на сторону, ох как не хотелось привлекать частников! Но другого выхода не было.
– Только наблюдение, никакой самодеятельности, – проворчал он.
Брагин мысленно хмыкнул – сам недавно говорил похожие слова Артему – и достал смартфон.
Дважды объяснять Трифонову, что от него требуется, не пришлось, он записал три фамилии и коротко бросил: «Будет сделано».
– Зайцев – тот самый, который в сериалах? Эффектный такой? – спросил капитан и задумчиво сморщил лоб. – Маврин, Маврин… Знакомая фамилия. Депутат, что ли?
– Сын.
Капитан закатил глаза:
– Вот только депутатского сынка мне еще не хватало…
– Я думаю, – вдруг подал голос молчавший до сих пор оперативник, – сто́ит еще раз проглядеть записи с камер наблюдения. «Пиратов» нанимала женщина, у нас есть ее словесное описание. Юбереву перед похищением тоже видели с какой-то женщиной. С первого раза мы ее не засекли на камерах, может, сейчас повезет.
– Да, молодец, займись, – кивнул Кравченко.
И никто не обратил внимания, как при последних словах оперативника лицо Брагина болезненно скривилось, на лбу пролегла страдальческая складка, словно глубоко внутри открылась застарелая и давно забытая рана.
3
Сиди как мышь. Как бы не так!
Идея возникла, когда Артем шел в сторону дома. Эта прогулка не доставляла ему удовольствия, хотя раньше он любил бродить по улицам города. Петербург выглядел совсем не весенним, город казался чужим – больным, серым, он даже стал меньше, свернулся калачиком, как старый замерзший кот.
К дому Артем подошел гораздо быстрее, чем рассчитывал, даже не заметил, как пересек Садовую. По пути забежал в продуктовый. Ну как забежал – пришлось купить на входе маску с перчатками, чтобы пустили. Покидал в корзину нехитрой снеди, поглазел на полки со спиртным, где с удивлением обнаружил одинокую бутылку зинфанделя. Зинфандель – вино, требующее уважения, поэтому следом за ним в корзину легли охлажденный стейк и банка маслин.