Артем в душе подсмеивался над другом – забавно было смотреть, как отличник и материалист до мозга костей в одночасье стал одержимым. Нет настоящего зеркала Дракулы? Не беда, главное, чтобы все вокруг верили, что это оно. Непонятно, какие знаки изобразить? Можно нарисовать по наитию. Главное – верить, считал он.
В тот злополучный день Артем по чистой случайности не оказался вместе с «шестеркой» в особняке Брусницыных – просто другая компания показалась веселее. Долгое время он спрашивал себя, случилось бы страшное, если бы ребята отметили последний звонок в другом месте? И причастен ли он сам, пусть и косвенно, к смерти Лены? Ответа он так и не нашел.
Он никому не рассказывал о своем последнем визите в особняк через неделю после убийства. Зачем он туда пошел? Пощекотать нервы? Попытаться понять, что там произошло? Просто пошел – и всё. Чувствовал, что должен это сделать.
Печать на дверях черного хода оказалась сорванной, сама дверь легко поддалась, едва он нажал на нее рукой.
Артем поднялся по темной скрипучей лестнице на второй этаж, не останавливаясь, прошел несколько комнат и оказался в Белом зале. Увидел затертую ногами пентаграмму с изображением дракона в центре (ничего другого от Гошки он и не ожидал), осколки зеркала, пятна крови. Некстати вспомнилось, как Гошка однажды мельком обронил: «Ритуал без крови – магия на ветер». Потом, конечно, он все обратил в шутку, но Артему почему-то казалось, что он не шутил.
Из Белого зала Артем прошел в курительную. Постоял, глядя в пыльное окно на заводские корпуса через улицу, собрался с духом и направился к парадной лестнице.
Вот здесь, на этих ступенях, и произошло убийство.
Он застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего. В голове билась лишь одна мысль: не хочу вот так же. Он ничего не почувствовал, даже когда увидел засохшее багровое пятно на полу. Стал настолько толстокожим? Или мозг блокировал эмоции, включив защитный механизм?
И вот через девять лет он опять здесь.
Решение созрело спонтанно, после слов Брагина, что они в тупике, что нет никаких зацепок, что остается уповать на слежку за Мавриным, Зайцевым и Берковичем, но Следком не пойдет на такой шаг. Вот тогда ему и пришла ему в голову идея – сумасшедшая, кто же спорит, но ничего лучше он придумать не смог.
В десять вечера, подсвечивая себе дорогу смартфоном, Артем пробирался через двор. Здесь мало что изменилось – те же полуразвалившиеся сараи, те же старые «газели», те же кусты, разве что более высокие. Бывший сад топорщился голыми ветвями деревьев, оставляя неприглядный задний фасад особняка на виду. Часть окон первого этажа грубо заколочены досками, остальные забраны решетками, но дверь почему-то не заперта. Ступени черной лестницы все так же скрипят, а в комнатах по-прежнему под подошвами шуршит пыль.
Что, если его задумка не сработает? Или сработает не так, как ему бы хотелось? Что, если здесь будет опасно? Да ну, не с монстрами же он собирается тут встретиться… Самое страшное, что может случиться, – его план не сработает, никто не придет на встречу.
Но он ошибся: в особняке кто-то был.
Когда Артем, подсвечивая дорогу смартфоном, вошел в Белый зал, от окна метнулась тень.
– Эй, есть тут кто-нибудь?
Молчание.
Лучи уличного фонаря били прямо в окна, укладывая на паркете косые прямоугольники света, но дальние углы зала терялись во мраке. И именно там сейчас кто-то прятался.
– Эй, если назначил встречу, так чего же шарахаешься? – усмехнулся Артем. – Выходи, пообщаемся.
Тень застыла, потом несмело шагнула на свет.
– Темка, ты? – хрипловатый срывающийся голос показался знакомым.
– Я, не бойся.
Вадим Маврин сделал несколько осторожных шагов, но не к Артему, а к дверям, ведущим в смежное помещение. Артем обратил внимание, что Вадим выглядит даже хуже, чем на встрече одноклассников. Одежда свободно болталась на его плечах, как будто курткой с ним поделился человек на два размера больше. По костистому лицу со впалыми щеками разлилась мертвенная бледность, под глазами залегли глубокие тени, лишь нос оставался прежним – широким, мясистым. Маврин явно был нездоров. Ничего не осталось от крепкого, спортивного парня, каким он был в школе.
– Выходи, тут Темка, – обернувшись к дверному проему, негромко произнес Маврин.
Еще один сгусток тьмы обернулся мужским силуэтом, из сумрака раздалось опасливое: