– Наш Темка гуманист во всех смыслах этого слова, а гуманист на месть не способен.
– Ты сайт-то видел? Видел, что нам уготовлено? Там как раз три камеры для нас остались. Я не хочу сидеть в говне на всеобщем обозрении, мой карьере тогда конец! Я вообще сейчас должен быть в Минске, в Несвижском замке в сериале сниматься! – Зайцев находился на грани истерики.
– Зуб, покажи ему, – вступил в разговор Маврин.
Беркович мельком глянул на протянутый Артемом смартфон. В его глазах не отразилось ни удивления, ни страха. «Он знает! – догадался Артем. – Он его уже видел!» Получается, похититель прислал ссылку и ему? Но почему же тогда обошел вниманием Руслана с Вадимом? Или сайт Гошке показал кто-то другой? Но кто?
– Тебе что, совсем не страшно? – с завистью спросил Зайцев.
– Нет. Страх – это плод нашего воображения, я не боюсь фантомов.
– А реальных людей боишься? – вопрос у Артема вырвался раньше, чем он успел его осознать.
Беркович был ниже всех присутствующих, но казалось, он смотрит на остальных свысока. Он сунул руку в карман и достал пистолет.
– Для реальных людей у меня приготовлено вот это.
– Настоящий? – выдохнул Зайцев.
– А ты как думаешь? – хмыкнул Беркович. И, глядя на округлившиеся от ужаса глаза Руслана, снисходительно бросил: – Травматика, но вещь серьезная. Советую приобрести такой же и не тратить нервы впустую.
– Можно? – Артем протянул руку, однако Беркович после некоторого колебания убрал пистолет в карман. Удалось заметить только выдавленную звездочку на рукоятке.
– И что теперь? – спросил Маврин. Пистолет и на него произвел впечатление.
Беркович посмотрел на часы.
– Прошло уже полчаса, никто не придет. Я – домой, могу подвезти безлошадных.
– Мне в центр, – напомнил Артем.
– Спасибо, я как-нибудь сам, – промямлил Маврин.
Они вышли из особняка все вместе через парадный вход. Артем был разочарован. Расчеты на встречу не оправдались даже в малом: он ничего не узнал.
Черная «ауди» Берковича была припаркована прямо у дверей особняка, словно говоря: ничего и никого не боюсь. Серебристый «лексус» Зайцева стоял ближе к перекрестку. Артем уже шагнул к «ауди», но к нему, ссутулившись под начинающимся дождем, подошел Маврин.
– Я знаю, кто убил Ленку, – прошептал он. – Это неправильно, что из-за него наказывают всех нас.
Артем подался вперед:
– Кто он?
Но Маврин вдруг испугался:
– Не сейчас. Я тебе завтра позвоню.
– Скоро ты? Я домой хочу. – Беркович опирался на дверцу машины и с любопытством смотрел на них.
4
Вадим Маврин поднял воротник куртки и убрал руки в карманы. Стылая питерская морось пробирала до костей, его слегка знобило. Хотелось курить или выпить, а еще лучше принять то, от чего его безуспешно лечили последнее время – на этот раз клиника тоже не справилась. Но он знал точно: спиртного дома ни капли, а на то, что сильнее выпивки, нужны деньги, которых у него не было. Вадим достал из кармана дешевый мобильный – двенадцатый час. Значит, с покупкой спиртного он уже обломался. Какое-то время он прислушивался к себе: насколько сильно хочется курить и стоит ли прогуляться до круглосуточного магазина. Затем мрачно взглянул на черный прямоугольник арки, за которым начинался двор, вытянутый кошачьим хвостом. Если пройти его насквозь, то попадешь в другой двор – «колодец», темный и грязный, с двумя обшарпанными дверьми парадных, одна из которых вела к жилищу Вадима.
Когда в восьмом классе проходили – именно проходили – Достоевского, он и предположить не мог, что ему доведется оказаться в положении какого-то Макара Девушкина. «Бедные люди» – это не про него, он никогда не окажется на грани нищеты, никогда и станет жить в «содоме» и «трущобе», считал Вадим. Но, поселившись в глухих дворах Коломны, он заново пролистал роман, чего раньше никогда бы не сделал. Да, все так. Лестница с нечистотами и темная вонючая квартира. «Вообразите, примерно, длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую все двери да двери», – рассказывал о своем жилище герой Достоевского. Теми же словами сейчас мог описать свою квартирку Вадим, разве что дверей было три – на кухню, в поделенную хлипкой перегородкой пополам комнату и в сортир. Еще здесь стоял запах, в доме все пропиталось нищетой, отбросами и кошачьей мочой. У Достоевского в романе в «трущобе» не выживали чижики, а Вадиму казалось, что тут не выживет никто – ни чижики, ни люди, ни тараканы.
Нет, домой определенно не хотелось. Замызганная конура, пустой холодильник и вечно пьяная мать – кому захочется в такой дом? После развода отец не оставил им старую квартиру, посчитал слишком шикарной для бывшей жены, купил халупу на чердаке в самой жопе Питера.