Надев перчатки, Брагин взял в руки паспорт убитого. Долистал до прописки.
– Интересно, куда он направлялся? Его дом в другой стороне.
– Ты меня спрашиваешь? – осведомился Фишман. – Так я не знаю, а если его, – судмедэксперт подбородком указал на тело, – так он уже ничего не скажет.
– Да никого я не спрашиваю, думаю вслух, – буркнул Брагин. – А что с пулями? Нашли?
Криминалист тоже поднялся и теперь складывал свой чемоданчик.
– Одну нашли, прошла навылет. Вторая, надо полагать, застряла. И гильзы нашли, обе. Патрон девять на восемнадцать, ПМ, да и стреляли, похоже, из «макарова», в лаборатории точнее скажут. А вообще странно: снайперская стрельба – в аорту, навылет, – а гильзы не подобрал. Уж на это времени было достаточно.
– Если один раз хорошо попал, не обязательно снайпер, могло и повезти. А гильзы подобрать могли помешать. Кстати, почему о стрельбе никаких сообщений, неужели никто не слышал?
Фишман осклабился.
– Все по домам сидят, боятся на улицу нос высунуть.
– А эти? – Брагин оглянулся «двоечников» в синей Kia. – Могли бы и отработать зарплату, немаленькая ведь.
– А что эти? Думаешь, у частников какие-то другие кадры? Те же самые, если не хуже. Они, после того как парня во дворах потеряли, решили его у подъезда караулить. И караулили бы до морковкиного заговенья, если бы им не сообщили, что объект уже полсуток мертвый.
Нетерпеливый гудок клаксона прервал ворчание пожилого судмедэсперта, в тесном переулке стало на один автомобиль больше.
Кравченко приехал один, без оперативников. Он быстро перебросился парой слов с сотрудниками РУВД, внимательно выслушал криминалиста, кивнул Брагину и направился к Трифонову. Лицо капитана при этом не сулило ничего хорошего ни для самой наружки, ни для их начальника. Но, надо признать, ругался он тихо, Брагин только уловил последнюю фразу, да и то потому, что подошел близко.
После разгромного разбора полетов, «двоечников» с позором изгнали за оградительную ленту, и теперь капитан был готов обменяться мнениями.
– Что скажете, Викентий Сергеевич? – спросил он.
– Вряд ли тут похититель постарался. Зачем ему убивать Маврина? Он ему живым нужен.
– Но ведь и на случайного грабителя или наркоманские разборки не похоже, – возразил Кравченко.
– Что верно, то верно.
– Ничего у меня с этим делом не клеится, – посетовал Кравченко. – Вместо раскрытия – потенциальный висяк. И не говорите мне, Викентий Сергеевич, что есть пуля, а значит, будет и оружие. Оружие, может, и будет, да только чую я, с оруженосцем нас ждут проблемы. Даже не проблемы – вырисовывается полная жопа.
– Что-то ты, капитан, сегодня совсем мир в черном свете видишь, – хмыкнул Брагин.
– И вы бы увидели, если бы разделили со мной ту головомойку, что начальство с утра устроило. Единственная надежда, что удастся вычислить женщину, с которой разговаривала Юберева. Вчера записи передали в техотдел, они там какую-то новую систему распознавания лиц тестируют, вот и посмотрим, на что она годится.
Не заметив, как при последних словах напряглось лицо Брагина, капитан направился к Фишману, а Брагин наконец решил, что дальше откладывать визит нельзя. Звонить он не стал, лучше все выяснить при личной встрече. Только какой она окажется спустя девять лет?
Подполковник уже садился в «шевроле», когда его перехватил Трифонов.
– Тут такое дело, – безопасник слегка замялся. – Вчера наружка пасла не трех человек, как вы просили, а четырех. Кравченко позже перезвонил и попросил еще одну команду.
– И кто стал четвертым?
– Зубарев. И вот что: вчера он приехал домой в одиннадцать – шел дождь, и наружка не сумела записать номер машины. – Трифонов виновато отвел глаза.
– И что ты хочешь мне сказать? Что Зубарев убил Маврина?
– Не думаю, если время смерти Маврина определено правильно. Но Кравченко наверняка уцепится за это обстоятельство, раз копает под Зубарева. Под наблюдение объекты были взяты вечером, я не знаю, где они были, но вполне вероятно, что провели время вместе. – Трифонов внимательно посмотрел на подполковника и добавил: – Капитану про Зубарева я пока говорить не стал, знаю, что вы с ним вроде как дружны, но долго с информацией тянуть не смогу. Кстати, Зайцева тоже весь вечер не было дома, вернулся к часу ночи.
– А Беркович?
Пожатие плеч выглядело красноречивее ответа.
– Дома не ночевал.
– Спасибо, э-э… – Брагин хотел назвать Трифонова по имени, но сообразил, что до сих пор так и не удосужился его узнать.
Заявиться к женщине спустя девять лет – все равно что стать персонажем анекдота. Ушел не попрощавшись, позабыв… Нет, не немой футляр, а свои обещания – распутать дело, найти настоящего преступника, снять все обвинения с брата… Не сдержал ни одного.