— Я намекаю на то, что нужно промочить горло, — улыбнулся нав. — Только и всего.
— Вы разочарованы завязкой?
— Еще не знаю.
— Вот именно! — обрадовался Схинки. — Ведь часто бывает так, что занимательная и непредсказуемая история с головокружительным сюжетом начинается, как сонная сказка на ночь. В историю нужно войти, а не ворваться. Хорошая история не терпит суеты.
Схинки выдержал паузу и, поняв, что комментариев к его пламенной речи не последует, обиженно поинтересовался:
— Не хотите сказать, что во мне умер великий писатель?
— Зачем? — осведомился комиссар. — К тому же вы еще живы.
— Хотя бы из вежливости. Я слышал, вы необычайно хорошо воспитаны.
— Хорошие манеры несовместимы с лестью.
— То есть вы никогда и никому не лжете?
Сантьяга усмехнулся, диалог его откровенно забавлял.
— Ставите знак равенства между лестью и ложью?
— Разве его нет?
— Не всегда.
— Я понял! Вы не верите в мой талант литератора! — Огорченный Схинки расплескал виски, однако не обратил никакого внимания на испачканный ковер. — Так давайте я изложу свою историю письменно? Могу в эпистолярном жанре…
— Мне достаточно устного общения. — В черных, глубоко запавших глазах комиссара Темного Двора сверкнул огонек. — Мы и так отвлеклись.
Схинки выдержал короткую паузу, после чего пожал плечами:
— Ясно. — Помолчал еще пару секунд. — Извините за ковер.
— Я пришлю счет из химчистки. — Сантьяга сделал маленький глоток коньяка. — Продолжайте.
— Конечно, конечно… — Схинки почесал затылок. — Как вы понимаете, Луминары и Робене были не первыми и не последними масанами, вставшими под знамена моего господина.
— Разумеется.
— И господин сразу же отправил их на задание.
— Проверка преданности?
— Вы поступили бы так же, — махнул свободной рукой Схинки. — Кровь связывает лучше других оков.
— В чем заключалось задание?
— Нужно было кое-кого доставить на нашу базу.
— Уточните, пожалуйста.
Схинки прекрасно понимал, что комиссар обязательно потребует рассказать о задании подробно, а потому ответил практически сразу:
— Путешествуя по миру, мой господин не забывает выявлять магов. И тех, что работают по лицензии Тайного Города, и необученных самородков, которым продают магическую энергию ваши контрабандисты.
— Их мало, — заметил Сантьяга.
— Но они есть, — улыбнулся Схинки. — Вы не подпускали их к Тайному Городу, кормили сказками, тянули деньги и… готовили к тому, что однажды их отыщет мой господин. Ему, знаете ли, нужны помощники.
— Большинство из так называемых самородков слова доброго не стоит. Их уровень смехотворен.
— Зато они сделают все, что прикажет мой господин, — убежденно произнес Схинки. — Вас это не пугает?
— Меня ничего не пугает.
— Даже Ярга?
— Уже нет, — медленно ответил Сантьяга. — Теперь он должен меня бояться.
И прищурился, словно уже видел перед собой врага.
— У вас будет возможность обсудить эту тему, — тихо сказал Схинки. После чего продолжил в прежнем, развязном ключе: — С некоторыми самородками мой господин знакомился сразу, других просто отмечал, оставляя, так сказать, на будущее. Иногда устанавливал за ними слежку и, если приходил к выводу, что цель интересна, приглашал на разговор. Масаны получили задание доставить на базу одного из таких колдунов. Точнее — колдунью.
Тр-р-р… Тр-р-р… Тр-р-р-р-р…
Колесо трещало едва слышно, совсем чуть-чуть, однако в тишине кабинета звук казался оглушительно громким. И оглушающе зловещим.
Тр-р-р… Тр-р-р… Тр-р-р-р-р…
Колесо стояло в небольшом стеклянном ящике, ящик — на письменном столе, справа от Ярги, и не обратить на него внимания не было никакой возможности. Даже без оглушающего в напряженной тишине едва уловимого треска.
Тр-р-р… Тр-р-р… Тр-р-р-р-р…
Вместо белки колесо разгонял соответствующим образом отмасштабированный орангутан. Мокрый, задыхающийся и бесконечно жалкий в своем упорстве. Он едва держался, но продолжал торопливо перебирать лапами, изредка оглядываясь на Яргу, и страх, читавшийся во взгляде обезьяны, делал бессмысленными разговоры о причинах удивительной стойкости рыжего страдальца. Орангутан получил приказ и не смел ослушаться.