– Идем?
Бруно улыбнулся. Эрик подмигнул. Тео кивнул.
– Бруно, к задней двери.
– Понял. – Младший растворился в темноте.
– Эрик, окрестности.
– Я помню.
Робене проследит, чтобы соседи ничего не услышали.
Сам Тео вложил полученный от Ярги дубликат ключа в замочную скважину, мягко повернул его, надавил на ручку и на мгновение замер.
«Засада?»
В следующую секунду отринул сомнения и шагнул в коридор. Тихо, никаких посторонних звуков. На вешалке легкий плащ и ветровка, у двери кроссовки и туфли. В зеркале отражается хмурый плечистый мужчина в кожаной куртке и широких джинсах. Откуда-то сверху доносится музыка.
«Все правильно, кабинет на втором этаже».
Боя Луминар не боялся, ему приходилось выходить победителем из драк с магами, но если Катарина успеет уйти через портал, неприятностей не избежать. Тео не хотелось крутить беличье колесо на потеху следующим новичкам базы.
В определенные моменты даже пустяшное задание становится сложным.
Из кухни вышел Бруно. Старший Луминар приложил к губам палец, а другой рукой указал наверх. Бруно понятливо кивнул.
Вампиры не спеша поднялись по лестнице, постояли, глядя на бьющую из-под двери полоску света, а затем, одновременно сорвав защищающие от сканирования ошейники, включили полную скорость.
Бруно выбил дверь. Не распахнул, а именно выбил: резкий удар и хруст ломающейся коробки ошеломит ведьму, подарит вампирам лишнюю секунду, а то и две, поэтому – выбил. А Тео в комнате, уже у письменного стола, над которым склонилась светловолосая девушка, уже наносит удар. Катарина завизжала. Бруно плотоядно ощерился. Тео ударил, но ведьма сумела уклониться. Продолжая визжать, повалилась на пол, закрывая голову руками, но ответить не попыталась.
«Соплячка!»
Бить девчонку Тео не стал. Схватил за волосы, повернул лицом к себе и дунул «пыльцой Морфея», отправив белобрысую в глубокий сон. Затем подхватил обмякшее тело на плечо и шагнул к выходу, на ходу вынимая полученный от Ярги телефон.
– Дверь запри.
– Пусть Эрик закрывает, – отозвался довольный брат.
* * *– Ярга формирует команду? Ничего странного.
– Я вижу, комиссар, вас ничем не удивишь.
– Постарайтесь, – предложил Сантьяга. – Вдруг получится?
– А покурить дадите?
– Никотин необычайно вреден для здоровья.
– Увы, я пристрастился, – с грустью поведал Схинки.
– Хотите, мы вас вылечим? – оживился комиссар. – Я слышал, эрлийцы собираются испытать новый препарат. Он вводится непосредственно в…
– Ценю вашу заботу, но я, пожалуй, откажусь, – перебил нава Схинки.
– Не доверяете врачам?
– Не беспокою их без особой нужды.
– Вы травите себя, Схинки.
– Не так давно вы намекали, что здоровье может мне не понадобиться.
– Неужели вы не хотите провести последние часы жизни, ощущая себя бодрым и полным сил?
– Учитывая обстоятельства, я бы, пожалуй, выбрал сигарету.
– Возможно, если вы и впредь будете искренни, мы сможем вернуться к этой теме, – пообещал Сантьяга.
– Вы даете слово?
– Я строю предположения.
– Понятно… – Схинки взял со столика бутылку виски и принялся придирчиво изучать этикетку. – Все понятно… Между прочим, некоторые сорта виски немыслимы без хорошей сигары.
– Не этот.
– Согласен, не этот. – Недовольный Схинки вернул бутылку на столик, секунду помолчал, а затем затараторил: – Вот вы говорите: будьте искренним, будьте искренним… А как я могу быть искренним, если не способен точно рассказать о следующих событиях? Я там не присутствовал и могу лишь догадываться, как все развивалось.
– Вы говорите…
– Я говорю о появлении персонажей, которых никто не ожидал увидеть.
– Они не могли не появиться, – улыбнулся Сантьяга. – Они всегда замешаны.
– Всегда мешают.
– Путаются под ногами, – уточнил комиссар. – Но, как правило, их вмешательство оказывается чем-то полезным. Впрочем, вам ли не знать?
Едва уловимая издевка в голосе нава заставила Схинки поморщиться.
– Поэтому вы их не уничтожили? Они полезны?
– Мы никого не уничтожаем, – неожиданно серьезно ответил Сантьяга. – Этим и отличаемся от вашего дрессировщика.
– Не в этом ли ваша слабость? Вы сквозь пальцы смотрите на шалости шасов-контрабандистов, благодаря которым в мире плодятся человские маги. Вы тащите за собой тупых осов, вы не трогаете красноголовых…
– Уничтожить легко, а вот ужиться сложно, – негромко произнес нав. – Ярга слишком долго отсутствовал, он не знает, через что нам пришлось пройти и что понять.
– Ладно, ладно… – махнул рукой Схинки. – Я просто хотел сказать, что в повествование вклинились варвары. Как и положено: дикие и необузданные.
* * *– Что у нас на фворе, прифурки? – громко осведомился Кувалда.
Тишина.
– В молчанку играть взфумали?
Осторожные всхлипывания.
– Языки поприкусали? – начал заводиться Кувалда. – Фюрера не уважаете?! Сопли его превосхофительству в лицо пускаете!
Всхлипы прекратились: Иголка и Контейнер поняли, что слезами вождя не разжалобить. Всхлипы прекратились, но и отвечать бойцы не спешили.
Встреча, если, конечно, текущему мероприятию можно было дать столь нейтральное определение, проходила в кабинете великого фюрера Красных Шапок, на самой вершине главной и единственной башни Южного Форта. Иголка и Контейнер стояли в центре комнаты, руки связаны за спиной, на лицах – следы вчерашнего дебоша и рвения бойцов уйбуя Трактора, которому Кувалда приказал доставить гуляк «на ауфиенцию». Одноглазый вождь вел разговор из кресла, многозначительно поигрывая кривым, как извилины Эйнштейна, кинжалом. Пахло переработанным виски и хорошо намыленной веревкой.
– Я в послефний раз спрашиваю: что у нас на фворе? – грозно повторил Кувалда и недружелюбно рыгнул в сторону подчиненных чем-то вчерашним.
– Куча мусора, – пискнул Иголка.
И тут же пожалел о содеянном.
– Ты умный? – Единственный глаз Кувалды принялся так буравить подавшего голос бойца, словно великий фюрер пытался выдавить из позвоночника Иголки нефть. Или газ. – Типа, ты эта… образованный?
– Никак нет, – поспешил развеять подозрения Кувалды Иголка.
– А какой ты?
– Дурной, – брякнул перепуганный боец, хорошо знающий, что этот ответ фюреру наверняка понравится.
– Оно и вифно. – Кувалда подумал и, проверяя заточку, нацарапал на столешнице короткое, но весьма неприличное слово. Кинжал оказался острым. – На фворе, тупые вы козлы и прочие животные, могутный кризис, устроенный жафными человскими банкирами. – Великий фюрер замолчал, изучая реакцию подданных на краткую лекцию по мировой экономике, увидел то, что ожидал: Иголка с Контейнером не прониклись трагизмом момента, и осведомился: – Перевести?
– Всем нужны деньги, – вздохнул прагматичный Контейнер. – А тебе, великофюрерское превосходительство, больше всех.
– Молофец, – расплылся в ухмылке Кувалда. – Вижу, вешаться не хочешь?
– Нет.
– Я тоже вешаться не хочу, – тут же обозначил свою позицию шустрый Иголка. – Лучше я тебе служить буду, великофюрерское высочество, чем вешаться.
– Правильно, – одобрил великий фюрер. – Но служить мне нафо… эта… как ево…
– Честно, – уныло подсказал Контейнер.
– Можно и так, – согласился Кувалда. – Смекаете, о чем я?
– Смекаем, – не менее уныло, чем приятель, отозвался Иголка. – Давно смекаем, великофюрерское величество.
Причина, по которой Иголка и Контейнер оказались на ковре гостеприимного Кувалды, была проста, как плохой коньяк: бойцы неприлично разбогатели. Причем настолько неприлично, что в настоящий момент их совокупное состояние раза в два превосходило богатство всей семьи, включая долговые расписки шасам и деривативы «Средства от перхоти». Разумеется, отнестись к такой ситуации спокойно великий фюрер не имел никакого права – подданные бы не поняли.
– Липкие пальцы человских банкиров сомкнулись на горле нашей свобофолюбивой семьи и уфушают ея ими кризисом, – высокопарно, но несколько путано продолжил одноглазый. – Концы грозят профавать виски только по префоплате…
– И шасы тоже суки, – добавил Иголка, который понял, что политически верно винить во всех свалившихся на семью бедах липкопальцых чужаков.
– Шасы тоже суки, но не такие, – благосклонно кивнул Кувалда. – Наф шасами Темный Фвор стоит, типа, как я наф вами. Навы знают, что им в Тайном Горофе еще жить фа жить, а потому если шасы начнут свопами наглеть, или, там, сабпраймами какими, навы их прифавят, как асуров, и буфут потом фруг у фруга спрашивать: вы шасов не вифели? А кто это? Вот так… – Великий фюрер отыскал на столе кусок газеты и принялся проверять остроту клинка с его помощью. – А человские банкиры политиками вертят, как эти… в цирке которые…
– Жонглеры? – подсказал Контейнер.
– Фурак ты, боец, а потому буфешь вешаться, – строго ответил Кувалда. – Фрессировщики, мля, это же всем ясно. Вертят, как фрессировщики.
Иголка верноподданно выкатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что полностью разделяет недоумение великого фюрера: ну, где, скажите на милость, видано, чтобы жонглеры чем-нибудь вертели? Ясень пень, речь идет о дрессировщиках. Дурак Контейнер, редкостный дурак!
Однако на душе бойца скребли кошки.
Колоссальную добычу, которую Иголке, Контейнеру и Копыто подфартило извлечь из таинственного подземелья, дикари поделили поровну, на четыре части. Копыто сказал, что оставлять великого фюрера без доли тупо, небезопасно и пахнет виселицей. Сообразительный Контейнер согласился с уйбуем сразу, а вот скандальный Иголка попытался оспорить предложение, за что был бит до принятия согласия и едва не лишен доли. В конце концов, все образовалось. Бойцы спрятались на заброшенном складе и почти сутки увлеченно делили богатство, после чего продали оставшийся от разделки добра крупный изумруд человскому барыге и закатили трехдневную пирушку в «Дворянском гнезде», плавно завершившуюся дебошем в «Средстве от перхоти». Вот тогда-то слух о внезапно разбогатевших Шибзичах докатился наконец и до великого фюрера – каждый из бойцов успел «по секрету» поведать о свалившемся счастье как минимум десятку соплеменников, и Кувалда затребовал везунчиков к себе. Однако посланный Трактор обнаружил в «Средстве от перхоти» лишь Иголку и Контейнера.
– Мы буфем противостоять кризису всеми фоступными срефствами, – твердо заключил великий фюрер. И в подтверждение своих слов воткнул кинжал в столешницу. – Понятно?
Связанные бойцы дружно сглотнули и дружно кивнули.
– Вот и хорошо. – Кувалда извлек кинжал из стола и повторил процедуру. – Тогфа поговорим о срефствах. Гфе они?
– Попрятаны, – вздохнув, признался Контейнер.
– Мы ведь не дураки такое богатство в Форт тащить, – поддакнул Иголка.
– Фа уж, не фураки… – протянул Кувалда. – Гфе попрятаны?
– Трактора пошлешь? – поинтересовался Иголка.
– Сам поефу, – качнул головой одноглазый. – Такие фела контролировать нафо, и контролировать сурово.
– Это правильно, – торопливо согласился Иголка. – Поедем вместе, и мы честно покажем, где сокровища попрятаны. Правда?
И ткнул Контейнера локтем.
Тот не очень хорошо понял замысел Иголки, но на всякий случай кивнул. Кувалда улыбнулся и согласился:
– Поефем…
Иголка расцвел. Он уже представлял, как вцепляется великофюрерскому превосходительству в глотку, желательно сзади, после чего хватает спасенное богатство и бежит с ним подальше от Тайного Города… К примеру, в Крыжополь.
– Только я три фесятка бойцов с собой возьму, – добавил Кувалда.
– Зачем? – растерялся Иголка. – Они ведь тебя…
– Офну фесятку Фуричей, офну фесятку Гниличей и офну фесятку Шибзичей, – невозмутимо перечислил великий фюрер. – Межфу собой они точно не фоговорятся, и мы спокойно привезем наше богатство в Форт. Смекаешь?
Со стратегией у одноглазого вождя все было в порядке.
Иголка тоскливо вздохнул. Контейнер, который понял только то, что ничего не получилось, засопел.
Кувалда же нацарапал на столе еще одно неприличное слово, парное к первому, несколько секунд медитировал над получившимся сочетанием, а затем, словно вспомнив нечто крайне важное, громко поинтересовался:
– Кстати, а гфе Копыто?
– В натуре, Трактор наш дурак такой, что даже Спящему небось тошно, что он его выдумал, – продолжил Копыто, утирая губы после свежепринятого стакана виски. – Трактор, едва услышал, что меня доставить надо, дык сразу решил, что я уже товой – вешанный болтаюсь. Помчался в «Средство» радостный, как депутат, и давай тама топать. Ну, я и проснулся. Не сразу, но потом проснулся. Слышу, они в потемках шарят, и один другого спрашивает: ты Копыто узнаешь? А тот отвечает: конечно, мля, узнаю, он же великий герой, всей семье известный…
– Так прямо и ответил? – недоверчиво прищурился слушатель.
Уйбуй немедленно набычился:
– Я что, врать стану?
– Нет, я так не сказал.
– Тогда молчи ваще в натуре, а то рассказывать перестану. – Копыто плеснул себе еще виски и веско подтвердил: – Так и сказал.
В действительности посланные Кувалдой бойцы назвали искомого уйбуя не «великим героем», а обидным и неприличным словом, даже несколькими словами, однако цитировать их случайному собутыльнику беглый Копыто не собирался. Как и все великие воины, он хорошо знал, что такое гордость.
– Короче, повезло мне, в натуре, что я у дверей у самых лежал, – вернулся к повествованию уйбуй. – Ну, не совсем у дверей, а еще сбоку, потому что мы вчера… – Он осторожно потрогал ссадину на левой скуле. – Мы вчера с корешем одним шутили сильно, и я тама остался потом. Эти дураки туда пошли, к бару, потому что у нас, когда деньги есть, все к бару рвутся, чтобы ничего не пропустить, а тама только Иголка с Контейнером валялись. А я тихонько за дверь прополз и того… – Копыто повертел в руке стакан с виски и неожиданно грустно закончил: – Эта… уехал, короче.
Залпом выпил и поправил съехавшую на затылок бандану.
Собеседники, притулившиеся за самым дальним столиком «Трех Педалей», были, мягко говоря, не похожи друг на друга.
Уйбуй Копыто из клана Шибзичей до вчерашнего дня считался правой рукой великого фюрера Красных Шапок, самым его доверенным помощником и главным вешателем. Сегодняшнее утро славный уйбуй встретил в роли диссидента и беглого каторжника, однако на его внешности перемена пока не отразилась. Невысокий, жилистый, похожий на агрессивного шимпанзе, Копыто был одет в черный кожаный жилет, кожаные штаны и грубые башмаки. Руки, шею и грудь дикаря покрывали многочисленные разноцветные татуировки, отчего казалось, что под жилет уйбуй напялил футболку с длинными рукавами. На лысой голове – традиционная красная бандана, а вот оружейный пояс с ятаганом и пистолетом пришлось оставить на входе: концы не пускали в заведения вооруженных посетителей.
Собеседником дикаря выступал молодой, лет двадцати пяти—тридцати, чел. Среднего роста, но очень худой, отчего смотрелся щуплым и, соответственно, не опасным. Длинные, почти до плеч, темно-русые волосы представляли собой настоящую гриву, благодаря чему голова чела выглядела слишком большой для тощего тела. Лицо у парня было маленьким, узким, зато с богатой мимикой. Казалось, к примеру, что собеседник уйбуя не способен улыбаться только губами или только глазами – в движение приходили едва ли не все лицевые мышцы, собирались бесчисленные морщинки, и даже во время мимолетной улыбки на лице отражалась подлинная радость.
– Вот так, Сиракуза, я все потерял: славу, почет и положение в семье, – подвел драматический итог Копыто и распечатал очередную бутылку. – Пусть мой урок послужит тебе, в натуре, примером. Когда найдешь богатство…
– Я вот не понял, – мягко перебил дикаря чел. Парня звали Иваном, однако обитателям Тайного Города он предпочитал представляться псевдонимом. Ваня Сиракуза, начинающий наемник, мало кому известный и мало кого интересующий. – Ты какого хрена с фюрером не поделился? Понятно же было, что он тебя загнобит.
– Я хотел, – кивнул Копыто. – Даже долю припас.
– И?
– Забыл, – вздохнул уйбуй. – У нас ведь праздник получился по поводу, ну я и закрутился, в натуре. То, се, пятое, десятое, кругом голова навылет пошла, вот и заблудился. – Порция виски отправилась по назначению, Копыто рыгнул и поправился: – Забыл, мля. Как Сусанин дорогу.
– Так позвони Кувалде, – предложил Сиракуза. – Объяснись.
– Теперя поздно, – качнул головой уйбуй. – Теперя он злой и все у меня отнимет, чтобы другим неповадно, в натуре. Чисто клин всюду, мля.
И пожевал соленых орешков, единственной закуски, украшавшей стол.
– А ты все отдавать не хочешь… – протянул Ваня.
– Жалко, мля, я ведь ради этого богатства шесть боевых големов! Вот этими руками… – Копыто недоуменно поглядел на сжавшиеся кулаки, после чего героически закончил: – Вот этими руками порвал семь боевых големов, мля. Такой подвиг псу под хвост, в натуре.
– Обидно, – согласился Сиракуза, сделал маленький глоток виски – он до сих пор тянул стакан, наполненный час назад, в самом начале разговора, – и поинтересовался: – Какие планы на жизнь?
– Нажрусь, – односложно отозвался Копыто.
– Это не планы, – поправил дикаря Ваня. – Это список дел «на сегодня». Дальше что?
– Дальше меня кто-нибудь убьет.
– То есть все плохо?
– Скоро ваще никак не будет, ни плохо, ни хорошо.
Сиракуза выдал подходящую печальную гримасу, даже пробормотал что-то вроде: «Ну, ну… крепись», однако внимательный собеседник, то есть не Красная Шапка, обязательно бы понял, что парень крепко задумался.
Копыто же, в свою очередь, отвлекся на ближайший монитор, на котором демонстрировался очередной этап ралли.
– Так и знал, мля, что этот, с цифрами на боку, выиграет! Надо было поставить пару тысяч…
Упоминание о деньгах выдернуло Сиракузу из задумчивости так же быстро, как мышка – репку. Он подлил уйбую виски и негромко спросил:
– Получается, Копыто, у тебя сейчас половина того, что вы с приятелями добыли, так?
О количестве добра уйбуй не распространялся, однако Ваня понял, что речь идет о весьма и весьма приличной сумме.
– А тебе что? – грубовато ответил дикарь и машинально потрогал себя за пузо, где в обычное время болтался ятаган. Рукоять не обнаружилась, и уйбуй насторожился еще больше.
– Я спрашиваю…
– Иди в телевизор и там спрашивай.
– То есть помощь тебе не нужна?
– Я сам свои бабки потрачу, – пообещал Копыто. – Если успею.
– Бабок у тебя нет, – уточнил Сиракуза. – Только золото.
– И камни.
– А чтобы выжить, нужны деньги.
– Почему? – осведомился недогадливый дикарь.
– Потому что с деньгами ты – вжик! – и смотался, куда хочешь. А вот с золотом – вряд ли. Золото товар надежный, но чересчур недвижимый.
– Куда я хочу? – поинтересовался сбитый с толку уйбуй.
– Туда, где не повесят.
Мысль показалась дикарю любопытной, тем более что некоторое время назад он уже думал в этом направлении. Однако бегство в Крыжополь не казалось перспективным выходом, другие же маршруты уйбуй изучить не успел.
– А это где?
– Существуют такие места, – многообещающе ответил Сиракуза. – Но ехать туда нужно с деньгами…
– У меня есть золото и камни, – с готовностью поведал дикарь. И с уважением посмотрел на мощный коммуникатор, лежавший на столе перед челом. – Рисуй дорогу!
Ваня вздохнул, на мгновение на его лице отразились сомнения в задуманном. Однако уже в следующий миг он твердо продолжил:
– Копыто, я могу тебе помочь…
– Чисто по дружбе?
– Чисто за деньги.
Уйбуй насупился:
– Скока хочешь?
– Зарплата плюс проценты.
– За что?
– За работу.
– А что ты будешь делать?
– Давать дельные советы.
– А как я узнаю, мля, дельные они или поддельные?
– По результату.
– По чему?
Очередной глубокий вздох Сиракуза сумел подавить в зародыше. Общение с дикарем требовало куда больше усилий, чем представлялось, однако терпением Спящий Ваню не обделил.
– Слушай, Копыто, у тебя сейчас золото и камни, так?
– Так, – подтвердил уйбуй. – А еще Кувалда, сука, который меня повесить хочет…
– Не важно, – оборвал дикаря Сиракуза. – Если я помогу тебе продать золото и камни за правильные деньги, ты поверишь, что я – хороший советник?
– Я тебе золото не отдам, – отрезал уйбуй. – Я не дурак.
– Не нужно, – махнул рукой Сиракуза. – Я расскажу, как его продать, а заниматься этим будешь ты.
– А ты?
– А я, если у тебя все получится, стану твоим советником.
– За деньги? – уточнил Копыто.
– Верно.
Уйбуй поразмыслил, после чего кивнул:
– Говори.
– Ты не забудешь об обещании?
– О каком?
– Назначить меня своим советником.
– А-а… – Копыто потер уши, но поняв, что массаж память не укрепит, спросил: – Ручка есть?
– Э-э… – Сиракуза порылся в барсетке и протянул дикарю авторучку: – Есть.
Уйбуй важно снял бандану, расправил ее на столе и старательно изобразил на внутренней стороне надпись: «Сиакуса».
– Теперь не забуду. – После чего вернул бандану на голову, а ручку положил в карман жилетки. – Говори.
– Гм… – Ваня почесал подбородок, но требовать собственность обратно не стал. – Ну, слушай…
* * *