Наконец, Даша не вытерпела.
– Федор, можно мне придти к тебе? – осторожно спросила она, прислушиваясь к интонации в его ответе. Что, если он не захочет ее увидеть?
Туманов почему-то не удивился, словно ожидал, так и должно быть. Хотя и не очень горел желанием увидеться с недотрогой, но разочаровывать красавицу не стал.
– Конечно, Дашенька. Буду только рад увидеть тебя в своей хижине.
Кажется, она обрадовалась. И голос сразу повеселел.
Федору показалось, разговаривая с ним, девушка улыбается. Он даже попытался представить ее в том коротком халатике, сидящую на кресле с телефонной трубкой в руке.
– Ну, так я через час буду у тебя? Если ты еще хочешь меня, – она вдруг замолчала, оставляя его в неведении, что означало «хочешь меня»? Потом добавила: – увидеть …
Федору пришлось соврать. Сейчас это было просто необходимо. И он не раздумывая, сказал:
– Очень хочу. Я даже собирался позвонить, но, к сожалению, не узнал твой номер.
Прозвучало по-детски, наивно. И Даша, кажется, усмехнулась.
– Если б сильно захотел, так узнал бы, – сказала она, не скрывая упрека, но тут же сменила гнев на милость. – Ты извини меня, Федор. Я, наверное, неправильно поступила в прошлый раз. Сегодня я постараюсь загладить свою вину, – пообещала она и тут же повесила трубку.
Федор даже ничего не успел ответить.
А вечером произошло то, чего так добивался от девушки Федор в прошлую их встречу. И уговаривать ее не пришлось.
Глава 6
Возле метро Федор купил роскошный букет алых роз. Знал, Даша без ума от этих цветов. Поэтому он никогда не дарил ей других.
Воспользовавшись услугой такси, которое с небывалой скоростью домчало его до Дашиного дома, ровно в десять вечера он нажал кнопку звонка. Волновался, как пацан. Помнил о своем обещании, быть у нее ровно в шесть. А приехал на четыре часа позже.
«Что сейчас будет?» – подумал он, представив, сколько неприятных слов придется выслушать ему по поводу своего опоздания. Оправдания с его стороны приниматься не будут. Поэтому Федор решил просто попросить прощения. Если она собирается стать его женой, то должна понять, оперативник не принадлежит себе. Только вот, захочет ли Даша с этим мириться?
Федор вздохнул. Что теперь о нем подумают Дашины родители. Уж им-то точно не нравится его профессия. И Дашина мать не переставала повторять дочери, указывая на ее неудачный выбор жениха.
– Лучше бы он был зубным врачом. Так хотя бы всегда при деньгах. Извини, Дашенька, но опер – это не профессия. А потом, ты знай, все эти опера, такие грубые люди. И твой Федор тоже такой, – высказала свое мнение будущая теща, когда Федор не пришел на день рождение невесты, потому что был на раскрытие очередного преступления.
Дашин отец дипломатично отмалчивался, хотя и ему не нравилось, что будущий зять – мент. В его службе он не видел перспективы, даже притом, что Туманов довольно известный сыщик.
Сегодня Даша собиралась представить Федора всей своей родне. Но Туманов не смог приехать к назначенному времени и дожидаться его Дашина родня не стала. Гости посидели и разъехались. А вместе с ними и Дашины родители. Не захотели видеть непутевого зятя.
Едва очутившись в прихожей, Федор бухнулся на колени перед Дашей, умоляя простить его за опоздание. Но она поняла его не так, или вообще не захотела понять.
– Не строй из себя клоуна, Туманов, – строго заметила на этот жест Даша, давая понять, что на прощенье ему рассчитывать не стоит. У нее тоже есть достоинство, а еще самолюбие, на которое намекнула мать перед уходом. А Туманов ее просто недооценивает.
– Прости, Даша. Ну, я не мог придти раньше. Честное слово.
– Честное слово? – она резко обернулась, отталкивая от себя протянутый букет. – Да чего стоит твое слово? Ты же обещал придти в шесть. Лично я, расцениваю обещание, как данное слово. Разве это не так?
Федор не стал рассказывать про убийство банкира Архангельского. Про то, сколько времени он потратил, беседуя с авторитетом Беловым, от которого ровным счетом ничего не добился. Зачем это все знать Даше. Она человек с чистой душой и не стоит окончательно омрачать девушке настроение в такой день. Пусть хоть у нее будет радость. Всю эту грязь он предпочитал оставлять за стенами своего кабинета, сбрасывая ее с себя, словно одежду и убирая, но не в шкаф, а в сейф в виде папок с уголовными делами.