Джон издал свой любимый икающий смешок, состроив кокетливую физиономию:
— Я надеюсь, что кто-нибудь воспримет эту теорию всерьез и проведет настоящее исследование…
— Этого «кого-то» убьют в тот же день, — Тедди развернул бумагу и замер на пару мгновений, вдруг понимая, что он держит в руках и от кого это. — Джон, ты не возражаешь, у меня еще много работы…
Тот пожал плечами, поднялся, поправив черную мантию с розовыми вставками, и покинул кабинет, что-то насвистывая. Наверное, он хотел еще пообсуждать ту статью про палочки, но Тедди не был на это настроен. Тем более, сейчас, когда он держал в руках мантию-невидимку Гарри и записку, автором которой, вне всяких сомнений, является Рон.
«Тед, верни Гарри его мантию. Я знаю, что у вас все хорошо. Передай, что я в порядке. Мы с Сарой уезжаем из страны».
Люпин опустился в свое кресло, держа в руке записку от Рона, наскоро набросанную. Наверное, в последний раз. Тедди смотрел на записку долго, размышляя о том, как же поменялась их жизнь, а потом скомкал ее и бросил в камин. Пергамент сжался, вспыхнул, и через пару мгновений его уже не стало.
Пусть прошлое останется в прошлом. Пусть призраки не беспокоят тот мир, который, кажется, примирил Гарри Поттера с его потерей, с его новой жизнью, с ним самим. Пусть ушедшие остаются ушедшими, мертвые мертвыми. Пусть это жестоко, пусть это в чем-то неправильно, но Люпин видел, что Гарри и Гермиона уже попрощались с тем миром. Хватит прощаний, Рон сам выбрал свой путь…
Тедди поднялся. Он понимал всю жестокость того, что он собирался сделать, но не сомневался ни секунды. В том доме, где он был вчера на ужине, больше не было места Рону. В том мире Рона просто нет. Пусть Гарри будет счастлив и спокоен, пусть призраки прошлого уйдут, сгорят, как и эта записка, посланная Роном Тедди, словно тот давал Люпину право на выбор. И Тед сделал этот выбор…
Он убрал в карман мантию-невидимку, собрал документы, запер ящики стола и покинул типографию, чтобы трансгрессировать на площадь Пикадили и незаметно исчезнуть в фонтане с купидоном*. Люпин, как и обычно, совершенно не промокнув, оказался в освещенном факелами мраморном холле, где его приветствовал старый маг-билетер, который наклеивал новые афиши. С одной на Тедди смотрела и усмехалась, помахивая веером, Мари-Виктуар.
Молодой человек по привычке быстро пересек полутемный холл, спустился по лестнице в мраморную гостиную, где плескались фонтаны, в центре которых развлекались каменные мальчики-купидоны, иногда пускаясь в неудержимый пляс по воде. Огромные двери в зрительный зал были закрыты. Люпин миновал гостиную, толкнул малоприметную дверь и оказался в полутемном коридоре, который заканчивался в малом зале для репетиций, откуда доносились голоса актеров.
Навстречу Тедди вылетели два призрака — постоянные участники спектаклей театра, если нужны были привидения. Потом, громко топая ногами, просеменил домовой эльф с бутафорским топором в руках и розовым париком на больших ушах. Он что-то бормотал себе под нос и чуть не оттяпал половину ноги у деревянного человечка-статуи в проходе.
Негромкая музыка доносилась из танцевального зала, но Тед прошел прямо к сцене, где сейчас произносила какой-то монолог Мари. На ней было платье старинного покроя, волосы убраны под странную сеточку, высокий воротник скрывал ее красивую шею. Рядом с ней стоял Клод Уильямс, молодой актер, но уже звезда театра. Хотя Люпин считал, что ему дают главные роли лишь потому, что на лице этого волшебника было написано «я смазливый сердцеед».
— Так, перерыв! — Мари спорхнула с постамента, на котором произносила свои реплики, и поспешила к Люпину, который стоял у сцены и наблюдал за игрой актеров. Он подал девушке руку, когда она спускалась со сцены.
— Мари, только недолго, — чуть капризно произнес Клод, поправляя накидку и махая бутафорской палочкой так, словно это была шпага. Несколько волшебников пытались установить декорации для вечернего спектакля. Люпин узнал их — он уже посмотрел постановку комедии «Если бы мы были магглами». Там Мари играла волшебницу школьного возраста, которая потеряла свою палочку и вынуждена была добираться до дома, как маггл.
— Ты чего хмурый, Тед? — Мари поцеловала его и внимательно стала на него смотреть. — Говорила же тебе, что работа действует на тебя плохо, особенно по субботам.
— Все нормально, — отмахнулся Люпин, оглядывая ее костюм. — Как продвигается репетиция?
Мари обернулась к Клоду, который гонял по сцене одну из девушек, играющих подруг Елены Рейвенкло.
— Как всегда, — вздохнула она. — Ты меня подождешь?
— Конечно, мы же договорились, что пойдем вместе на обед к мистеру Уизли.
— Хорошо, — она улыбнулась. — Мы скоро закончим…
«Скоро» длилось еще полтора часа, за которые Тедди успел понаблюдать не только за пылкими сценами в исполнении невесты и Клода, но и за магами, которые отвечали за заклинательную часть декораций (солнечный свет, гром, фейерверки, птицы, кровь и все такое, что появлялось на сцене при помощи волшебной палочки) и за балетной труппой эльфов-домовиков, которые репетировали что-то ужасно смешное.
В итоге, пока Мари-Виктуар переоделась, переговорив со всеми актрисами, которые в это время находились в гримерной, пока они добрались до «Норы», обед Уизли был в полном разгаре. Дети, проглотив свои порции кулинарных шедевров жены Перси Одри, носились по саду, играя в снежки из кое-где нерастаявшего снега и раскручивая гномов. Взрослые еще сидели за столом в кухне, смакуя фирменный лимонный пирог Одри.
— Всем здравствуйте, — Люпин взял мантию Мари. Девушка по очереди поцеловала всех родственников.
— Тедди! — в кухню влетел Альбус с раскрасневшимся на свежем воздухе лицом, с замотанным на шее шарфом и в мокрых варежках. Мальчик обхватил Люпина за ноги и запрыгал от радости. — Тедди, где ты был?
Тед подхватил мальчика на руки, и они вместе сели за стол, где ему уже протягивали полную тарелку еды. Мари щебетала о каком-то спектакле с матерью и Ангелиной, Одри кормила маленького сына с ложечки, а Билл и Джордж смеялись над ее мужем, которому мальчонка все очки заляпал пудингом. Мистер Уизли улыбнулся Тедди и Альбусу.
— Тед, не знаешь, где Гарри? — спросил Перси. — Меня попросили ему передать предложение преподавать в академии для мракоборцев…
Люпин неопределенно повел плечами, чувствуя в своем кармане мантию-невидимку крестного.
— Я бы спросил не так, — вклинился Джордж с ухмылкой. — Где Гарри и Гермиона?
— Они хотели побыть вдвоем, — просто сказал Ал, удобно устраиваясь на коленях Тедди. Все присутствующие обратили взгляды на мальчика. Младший Поттер протянул руку, стянув варежку, и схватил конфету.
В кухне воцарилась тишина. Ангелина обменялась взглядами с Джорджем, который опять усмехнулся. Люпин потупился, потому что присутствующие повернулись к нему, как к человеку, который обычно больше остальных знает о том, что творится в жизни Гарри Поттера.
Что мог сказать им Тед?! Ведь это дом Джинни и Рона, как-то странно здесь пока ощущалось бы то, что так естественно и тепло чувствовалось в доме Гермионы.
Тедди поднял глаза и сразу увидел понимание на лице Артура Уизли. Он мягко улыбнулся и повернулся к Мари-Виктуар с каким-то вопросом о ее новой роли. Кажется, тема была закрыта, хотя кто-нибудь то и дело поглядывал на Теда с любопытством.
Но вечером, когда Люпин собирался проводить Мари до театра, к нему подошел мистер Уизли:
— Тед, передай, пожалуйста, Гарри и Гермионе, что они всегда были и останутся членами нашей семьи, несмотря ни на что. Мы всегда рады будем видеть их здесь.
Люпин кивнул, улыбаясь. Вот это послание обязательно дойдет до крестного. Даже в новом мире что-то должно было оставаться неизменным.
*Фонтан с Эросом стоит перед фасадом одного из самых фешенебельных театров Лондона — Критериона, расположенного на площади Пикадилли. К Критериону примыкает самый большой в Лондоне магазин спортивной одежды Литтлвуд.