— Она смогла сотворить Патронуса, — шепнула Лили другу, но Скорпиус лишь пожал плечами. Он тоже мог сотворить Патронуса — и что?
Все-таки в мире была справедливость, потому что самый ценный значок — «свершающий подвиг» — вручили смущенной Ксении. Наверное, в зале уже не было ни одного человека, который бы не знал в общем о том, что Ксения как-то спасла Гарри Поттера, жертвуя собой. Поттеры и Уизли громче всех хлопали, Джеймс даже засвистел от восторга, за что Фауст одарил его взглядом «еще раз и вместо бала пойдете заниматься чистописанием».
Так, стоп. Он начал страдать слуховыми галлюцинациями. Потому что Уизли только что назвала его фамилию. Малфой даже потянулся к уху, но только тогда понял, что ему не послышалось. Потому что весь зал смотрел на него, Лили улыбалась — красиво, чуть удивленно, но радостно.
— Ну же, Скор, иди, — она чуть подтолкнула слизеринца, чтобы тот встал. Скорпиус послушно поднялся и ленивой походкой направился к Уизли, совершенно не представляя, каким званием его заклеймили. Почему-то он не ожидал ничего хорошего, пока Роза протягивала ему значок и говорила какие-то ритуальные слова.
Малфой поднял глаза — и наткнулся на взгляд матери. Астерия Малфой кивнула ему, чуть улыбнувшись. Бешеный гиппогриф, на лице матери была гордость? Что же за значок? Скорпиус взглянул на свою награду, идя к столу, и чуть не упал, споткнувшись. «Лучший из друзей». Слизеринец резко обернулся к Розе Уизли — она все еще смотрела ему вслед. Черт, пьяный фестрал, это Уизли номинировала его на это звание? Сколько же она выпила перед этим?!
Малфой сел, еще не оправившись от бури эмоций, которых он никогда еще не испытывал, но тут новое потрясение — значок предложили получить и Джеймсу Поттеру. Лохматый нюхлер, им никогда не доставались значки, даже по одиночке, а чтобы обоим сразу — наверное, Трелони предсказала всемирный потоп. Или задушила себя бусами…
Поттер?! Поттер получил значок «за союз факультетов»?! Что ж, ладно, с этим можно смириться… По крайней мере, он не будет расстраиваться, что «за внешний вид» ему не достался.
Последние значки, названия которых Скорпиус не слушал, (каждый год появлялись новые в зависимости от необходимости), нашли своих счастливых обладателей, и, наконец, поднялся Фауст:
— Сегодня для вас весь вечер будет играть рок-группа «Ведьмаки», приглашенная… — голос декана Гриффиндора потонул в гуле голосов — бешеный восторг и приветственные крики свели на нет все усилия Фауста быть услышанным. Он махнул рукой и сел, понимая, что на Рождественском балу бывало и не такое.
— Поздравляю, — прошептала Лили Скорпиусу, когда тот одним из первых утянул девушку танцевать.
Вокруг уже скапливались пары. Традиционно бал открывался медленным танцем, в котором принимали участие почти все профессора и старосты. Рядом Джеймс кружил Ксению, на лице гриффиндорца играла широкая улыбка. Это он, наверное, из-за значка такой довольный…
Скорпиус лишь хмыкнул, радуясь, что в правилах не оговорено, что подобные значки нужно носить обязательно и даже на пижамной рубашке.
— Ты не хочешь подойти к родителям? — осторожно спросила Лили, когда в зону видимости попала красивая пара Малфоев, вальсирующих почти в центре зала.
— Ну, мы вполне можем разогнаться и врезаться в них, — предложил Скорпиус, ведя партнершу в танце не хуже своего отца. — Или направить на них Хагрида с его «Алимпиееей».
Лили фыркнула, взглянув на упомянутую Малфоем пару — те рассекали на краю танцплощадки, чуть не снося ели. Она никогда не получала такого наслаждения от простого танца. Никогда — потому что еще никогда не танцевала с любимым человеком. Да еще с Малфоем, который, кажется, все, за что брался, делал совершенно. Танцевал блестяще, спасал с улыбкой, мстил без свидетелей. И темное, и светлое — все покорялось взгляду, в котором плескалось серебро. Настоящее ли, девушка не знала. Просто это было серебро ее сердца. Для ее сердца.
Справа послышался смех Шелли и акцентное произношение одного из Крамов. Кузины веселились вовсю, выплясывая в центре площадки. Многие взрослые при смене ритма сели на свои места и вернулись к своим разговорам. Зато студентов прибавилось.
Лили заметила в одном из полутемных углов, возле голубой ели, Розу. Рядом стоял Теодик Манчилли. Он держал девушку за руку и выглядел каким-то умиротворенным.
Странный человек, чей взгляд всегда пробирал до глубины души. Неужели Роза смогла разгадать эту загадку? Лили надеялась, что кузина будет счастливой. Такой же счастливой, как сама Лили, на которую сейчас смотрел Скорпиус Малфой. А рядом танцевал любимый брат, тоже счастливый, ставший немного другим за эти месяцы. Ставший еще ближе…
Через час, что они не покидали танцплощадки, Джеймс повел Ксению за стол, им обоим хотелось пить. Слизеринка улыбалась, глядя на друга поверх кубка с соком. Они проследили глазами за Хьюго, который вел Виолу в сторону от скопления эльфов — видимо, девушка хотела рассмотреть этих созданий поближе, а у кузена были другие планы на вечер.
— У меня есть для тебя сюрприз, — заговорщицки прошептал Джеймс и махнул Скорпиусу. Малфой подвел Лили к ним. — Погодите, мы сейчас вернемся, нужно кое-что приготовить…
Девушки заинтригованно кивнули им и проводили взглядами. Лили потянулась за кубком с соком, снова выхватив взглядом Розу и ее кавалера.
Тео стоял, чуть опустив голову и иногда поднимая глаза на Розу. Та мягко улыбалась, держа его за руку.
— Завтра, — тихо сказал Теодик.
— Я рада, что ты решился, — девушка проводила взглядом пробежавших куда-то Джеймса и Скорпиуса. — Ты не должен быть один на Рождество. Никто не должен.
Тео усмехнулся — настоящая улыбка еще ни разу не коснулась его губ, но что-то подсказывало, что эта усмешка — ее предвестник. Роза была уверена, что скоро он не просто научится улыбаться — она научит его смеяться, снова. Ведь когда-то он смеялся. Когда-то давно.
— Хочешь — я поеду с тобой? — предложила она, глядя в его черные, зеркальные глаза.
— Я сам. Я должен сделать это один, — твердо произнес мужчина. Он уже научился не вздрагивать. Не отступать. Привык к прикосновениям. К тому, как ее руки касались его. Как его сознания ласково касалось ее сознание. Когда ее глаза заглядывали куда-то глубоко внутрь. Не в сознание. В то, что Ксения называла душой. Все-таки целительница была права. Во всем.
— Обещай, что приедешь к нам потом. Обещай, что не будешь один.
Тео промолчал, но взгляд карих глаз девушки не оставлял выбора. Он кивнул, и она знала — не обманет. Он никогда не обманывал. Ее.
— Эй, Роза, идем танцевать! — в их уединение вмешался Шицко Ченг. Девушка сразу поймала на себе взгляд Майкла, который угрюмо сидел за столом в дальнем конце зала и пил из кубка.
— Нет, спасибо, Шицко, не хочу, — Роза улыбнулась другу. — В другой раз, ладно? И не забудь передать своей маме поздравления с Рождеством.
Парень кивнул, провожая взглядом Розу и Теодика, которые покинули зал, взявшись за руки. Было очевидно, что целитель чувствовал себя здесь не очень уютно. В холле они наткнулись на Малфоя и Джеймса, которые вошли с улицы, на мантиях их был снег.
Парни проследили за парой, — они поднялись по лестнице и скрылись за поворотом — потом переглянулись.
— Как думаешь, когда Уизли его целует, она не колется о его нос? — с ухмылкой спросил Скорпиус, идя в зал. Джеймс пожал плечами — он был счастлив и считал, что остальные тоже должны быть счастливы. Если для этого Розе нужен этот человек — что ж, пусть. После всего пережитого недавно гриффиндорец мог допустить все что угодно и просто пройти мимо, не задумываясь. — Хотя у Ксении тоже стоит спросить, не колется ли она о твои иголки…