— Какая такая альфа? — не поняли гости. — Ты нас по-простому научи.
— А по-простому надобно взять слово, кое начинается с буквы А. Например, арбуз.
Константин достал пергамент, чернильницу и гусиное перо. Начертал А и подписал сокращенно слово-пример: а-з.
— Понятно?
— Не-а. Как читать кавун?
— Да не кавун, а арбуз. А на кавун другая буква будет, — сказал Константин и начертал К. — Смотрите сюда! Кавун, арбуз, земля, арбуз, кавун! Получается слово «казак». Теперь понятно?
— Понятно, что кавуны на земле растут, это ты правильно рассудил. Но не кавунами казак славится, а добрым конем да саблей вострой!
Так они в тот вечер и не создали славянской азбуки. Но посидели хорошо — до утра. А наутро расставались большими приятелями. Казаки братьям на память одну книжку, не ведая ее ценности, подарили. Да и гости с похмелья подарок приняли равнодушно, сунули ее в мешок с мощами Климентия Римского и на время позабыли. При скоропалительных сборах и в дороге не до чтения было, а на родине накатили новые заботы.
Мефодия как главу миссии за удачный поход повысили: принял он игуменство в Полихрониевом монастыре. А Константина императорский гонец нашел в монастыре на Олимпе.
— Собирай манатки! — сказал гонец с порога. — Придется тебе ехать в далекую северную страну… Муравию, тьфу-ты! — Великоморавию…
У Константина вытянулось лицо и отпала челюсть.
— Великоморавию, — повторил гонец и, жалея соотечественника, решил хоть чем-нибудь приободрить. — Мор там у них… великий…
Философ совсем сник от такой отсебятины.
— Так я же великоморавского языка не знаю, — на всякий пожарный случай открестился Константин. Он представил себе снега, снежные иглу и белого медведя у входа.
— А базилевс сказал: знаешь. Велел ехать к Славиным детям и проповедовать им слово Христово. Получишь прогонные — и с Богом! Но проповедовать придется на славянском языке.
— Гонец — за порог, а Константин вслед за ним. Бросился к императору, а там уже брат Мефодий.
— Заходи, Костя! — сказал Михаил III. — Хорошо, что зашел. Вы с Фодей оба салуняне, а салуняне все чисто говорят по-славянски. Слава, брат наш, просит помочь. Знаю, Костя, что слаб ты и болен, но кроме вас некому исполнить то, чего он просит.
— А имеют ли славяне азбуку? — спросил Константин. — Учить без азбуки и без книг все равно что писать беседу по воде…
— Так у нас же есть книжка! — вспомнил Мефодий.
— Какая книга? — удивился император.
— Замнем для ясности, — подмигнул Константин, не припоминая, о какой именно книжке ведет речь старший.
Братья получили прогонные и удалились в Поли-хрониев монастырь.
Младший всю дорогу выяснял: что за книга, о которой заикнулся брат во время аудиенции?
— Вспомни кассаков, — намекнул старший.
— Что-то такое смутно припоминаю, — признался Костя, — как мы вино луком закусывали.
— А потом?
— А потом с нашими соотечественниками на родину возвращались и закусывали изюмом.
— Так и не припомнил подарка.
В игуменской келье Мефодий развязал мешок со святыми мощами и извлек из него подарок кассаков. Водрузил тяжелый том на стол, раскрыл. На первой странице стояла всего одна фраза, которую игумен прочел с пятого на десятое: «Слово о чЮдесных полках Роевых».
— Не может быть, — заявил младший.
Фраза была на славянском языке. Братья не верили своим глазам: книга действительно была написана несуществующим славянским алфавитом, удивительно похожим на греческий. На радостях старший приволок амфору вина, братцы хватили по доброй чаше и, перебивая друг друга, принялись читать вслух про нападение на динлинов страшных длинноносых и кривоногих зеленых существ в шапках с зубами. Они отмечали чашей каждую удачную вылазку и не замечали, что под действием свежего воздуха и солнечного света текст из книжки исчезает. Будь у них какой-то опыт в работе со старинными книгами, писанными на бумаге, братья постарались бы поскорей скопировать все, что сумели разобрать. Так нет же! Они запоем читали «Повесть о чЮдесных полках Роевых», бивших врага у Лысой сопки. В существование леших, драконов, колдунов и ведьм у далеких динлинов они верили не меньше, чем в перестрелку стимфалийских птиц с полубогом Гераклом.
Историю сечи в Чистом поле читали вслух, поэтому буквы с незнакомым начертанием в известных словах часто произносились автоматически. Дочитав повесть до победного конца, братья на радостях выпили, а когда проспались, то оказалось, что никакой книги больше нет, а есть две трухлявые доски в гнилой коже да пригоршня праха.
На этот раз Львовичи выпили с горя, потому что славянская азбука, еще вчера бывшая у них в руках, обратилась в пыль. Братцы завили горе веревочкой и пили бы до сих пор, кабы не настоятельная нужда ехать в Моравию. Тогда Константин поцеловал золотой нагрудный крест и поклялся Христом-Богом, что не возьмет в рот ни капли, пока славянская азбука не будет восстановлена.
— Чешская или словацкая? — уточнил Мефодий, и братья захохотали.
Смеялись до колик в животах, потому что шутка вышла изрядной. Едва наметилось деление славянских племен на западные и восточные ветви, а уж толковать о дроблении западных языков мог только сумасшедший. Чехи если чем и отличались от словаков или, скажем, поляков, так только тем, что первые всем напиткам предпочитали пиво, вторые — вино, а будущие поляки уже в те времена догадались делать винные выморозки.
В результате языки словаков заплетались побольше, чем у поляков, но поменьше, чем у чехов. Но все прекрасно понимали друг друга — трезвые или пьяные.
— Давай, Фодя, сначала запишем те буквы, которые не отличаются от греческих, — предложил, усаживаясь за стол и вооружась гусиным пером, Константин.
Мефодий заложил руки за спину и принялся ходить туда-сюда по игуменской келье.
— Пиши: альфа, — стал диктовать старший брат, — бета, гамма. Далее: дельта, эпсилон, дзета…
— Постой-постой! — осадил его Константин. — Какая еще дзета? Какое такое славянское слово знаешь ты на букву дзету?
Мефодий надолго задумался.
— Дзержинский! — наконец вспомнил он.
— Кто-кто?