- Похоже, его засекли, сэр. -Где?
- Вероятность распознавания только 81 процент, сэр. Водительские права…
- У него есть с собой какие-нибудь вещи?
- Через плечо перекинута сумка. Он входит на станцию «Дал стон Кингсленд».
Я быстро прикинул маршрут и вырвался из хвоста машин. Взревели гудки, новая звезда возникла перед моим ветровым стеклом, когда я двинул круто влево на красный свет и понесся к Кингс-Кросс.
- Он на платформе Северной Лондонской линии, сэр, - сообщила Дана. - У меня есть патрульная машина примерно в десяти минутах езды, если вам требуется поддержка.
- Попробую справиться сам, Дана.
Движение на однополосном шоссе, вливавшемся в Юс-тон-роуд, было очень плотным. Я вылез из «мини», вскочил на капот и увидел, как четыре транспортные полосы сливаются к двухрядному контрольно-пропускному пункту. Дана объявила:
- Прибыл поезд. Объект вошел в вагон. Он в объективе камеры вагона.
- Вот уж не знал, что вы и так можете, - улыбнулся я. Вновь сев в машину, я выбрался на пустую полосу для
автобусов (очередная звезда взорвалась перед глазами), пронесся вперед до самого барьера, остановился и махнул удостоверением перед блюстителем порядка.
- Присмотрите за машиной, - бросил я ему и побежал.
Подлетев к турникету на «Кингс-Кросс», я опять взмахнул удостоверением перед ошеломленным контролером и чуть не скатился кубарем, когда прыгнул на забитый народом эскалатор. Мне повезло - поезд еще стоял у платформы Северной линии. Я успел. Первые две остановки я качался, держась за ремень и обливаясь потом. Наушник моего мобильника был зацеплен за ухо. Дана сообщила, что Тим Ковени все еще в Хайбери-Ислингтон, в поезде у «Каледо-ниан-роуд».
Почти все вышли у «Кэмден». Держа удостоверение над головой и выкрикивая: «Полиция, срочно!», я не мог заставить людей убраться с дороги. Когда наконец миновал турникет наверху эскалатора, Дана сказала:
- Вижу вас, сэр. Подозреваемый выходит из поезда на «Кэмден-роуд».
Я уже мчался мимо стеклянно-стального навеса центрального офиса Сейнсбери и через тридцать секунд был у входа на станцию, как раз когда появился Тим Ковени.
- Осторожней, - предупредил Тим Ковени. - Это мой заработок.
Мы сидели на деревянной скамье в небольшом треугольном парке - кусты и сухая трава через дорогу от станции. Я разглядывал неглубокие чаши в пузырчатых полиэтиленовых упаковках, лежащие внутри его черной прорезиненной наплечной сумки: белое стекло со спиралью из переливчатой бронзы; густопузырящееся зеленое стекло; прозрачное стекло с чередующимися слоями парящих искорок - золотых, серебряных и аквамариновых; прозрачное стекло, вспыхивающее под пальцами нежно-фиолетовым…
- Сколько за это можно получить? - поинтересовался я.
- Пятьдесят фунтов за штуку. По спецзаказу - дороже. Тим Ковени был высоким худым парнишкой. Волосы он
стриг коротко и красил в черный цвет. В ухе носил серебряное кольцо. Выцветшая зеленая футболка была неглажена и разодрана по шву под рукавом, а спереди усеяна прожженными дырочками. Мешковатые камуфляжные армейские штаны, грязно-белые кроссовки. Тим заметно успокоился, когда я закрыл его сумку и вернул ему.
- У тебя здесь более чем достаточно, чтобы уехать из Лондона, - заметил я. Он не отреагировал, а я продолжил: - Роджер Курт рассказал тебе о моем визите, так ведь? Он сообщил, что тебя разыскивает полиция, и ты решил быстренько заработать денег, чтобы иметь возможность смыться из города.
- Ничего подобного.
- Но ты направлялся к Кэмденскому рынку, верно? Там ты и продаешь свою посуду.
- Я сказал: так я зарабатываю на жизнь.
- Так ты сказал. Беда в том, что я тебе не верю. Ты оставил свою комнату, а теперь ищешь способ быстрее заработать. Кто-нибудь более подозрительный, чем я, мог бы подумать, что тебе есть что скрывать.
- Я уже много чего сказал. Почему ко мне опять цепляются?
- Хочу кое-что уточнить, - ответил я. - Мы можем посидеть здесь, отдышаться и потолковать, или можем сделать это в официальной обстановке. Я мог бы обвинить тебя в учинении препятствий расследованию. Комната для допросов. Магнитофон, видеокамера. Или приятный разговор здесь, на солнышке. Выбирай.
- Да не о чем мне с вами разговаривать, я ничего не сделал.
- Успокойся, Тим, успокойся. Не хочешь закурить?
- Господи, да у вас и настоящего курева нет! Я прикурил сигарету и выпустил дым.
- Ты всегда такой нервный?
- Мне действуют на нервы типы вроде вас, - со слабыми потугами на браваду выдал Тим Ковени.
- Что ты имеешь против полиции, Тим?
- Послушайте, я не хочу больше об этом говорить, понятно? Не хочу, и все. У меня голова кругом идет. - Он посмотрел на меня и попросил: - Дайте-ка мне сигарету.
Я протянул ему пачку и зажигалку. Он закурил, пытаясь скрыть дрожь пальцев.
- Где ты сейчас живешь, Тим? Молчание.
- Я же говорил тебе, что знаю - ты бросил свою комнату.
- У приятеля. Не стоит его в это дело впутывать.
- Мне нужен его адрес.
Тим Ковени выпустил дым и назвал адрес.
- Почему ты переехал из своей комнаты?
- Потому что чувствовал, как у меня голова раскалывается.
- Но ты все же нашел в себе силы немного поработать.
- Я не скрывался, иначе не пошел бы в мастерскую.
- Давай начистоту. Ты вернулся, чтобы забрать эти изделия, потому что тебе срочно понадобилось добыть денег. Ты чего-то боишься. Почему ты мне об этом не расскажешь? - Вновь тишина. - Давай поговорим о работе Софи. Ты помогал ей в шоу, которые она транслировала на своем сайте.
Тим Ковени пожал плечами, не сводя глаз с ползущих по дороге машин. Трава в парке была сухая, выбеленная солнцем. На потрескавшейся почве под кустами поблескивали мятые жестянки и осколки стекла.
- Я не единственный ей помогал. Это была просто ерунда. Для смеху… Послушайте, я уже об этом рассказывал.
- Мне всего лишь нужно еще раз с тобой по этому пройтись, чтобы уточнить детали. Сам знаешь, Тим, полицейским всегда нужно все десять раз переспросить. И только. Мы просто спокойно поговорим. Никаких подтверждений фактов, никакой записи. Я уже беседовал с Люси Мэтьюз, и она описывала мне то, что вы проделывали втроем. Кто-нибудь еще участвовал?