— Понял, — ответил Уилбер.
— Тогда ложись спать, — приказала Шарлотта. — Сон — это очень важно.
Уилбер поспешил в самый темный угол загончика и торопливо улегся. Он закрыл глаза. Через минуту он снова заговорил.
— Шарлотта, — позвал он.
— Да, Уилбер?
— Можно, я подойду у кормушке и посмотрю, все ли я доел за ужином? Мне кажется, уш меня там осталось чуть-чуть картофельного пюре.
— Хорошо, — позволила Шарлотта. — Но чтоб немедленно спать.
Уилбер помчался во дворик.
— Потише, потише, — сказала Шарлотта. — Не спеши, не мельтеши.
Уилбер умерил шаг и медленно побрел к кормушке. Он отыскал в ней кусочек картошки, тщательно его прожевал, проглотил и отправился обратно спать. Он закрыл глаза и некоторое время полежал молча.
— Шарлотта, — зашептал он.
— Да?
— А можно мне немножко молока? По-моему, в кормушке еще осталась на донышке капелька молока.
— Нет, в кормушке совершенно сухо, а тебе надо спать. И больше никаких разговоров! Закрывай глаза и спи!
Уилбер крепко зажмурил глаза. Ферн встала со своей скамеечки и пошла домой. Ее переполняли впечатления от всего увиденного и услышанного.
— Спокойной ночи, Шарлотта, — сказал Уилбер.
— Спокойной ночи, Уилбер!
Некоторое время стояла тишина.
— Спокойной ночи, Шарлотта!
— Спокойной ночи, Уилбер!
— Спокойной ночи!
— Спокойной — ночи!
10. Взрыв
День за днем, повиснув вниз головой, паучиха ждала, что ее осенит какая-нибудь идея. Час за часом она проводила в неподвижности, погруженная в размышления. Она пообещала Уилберу спасти его жизнь и твердо намеревалась сдержать слово. Терпение было у Шарлотты в характере. По опыту она знала, что если подождать подольше, в паутине непременно появится муха, и потому не сомневалась, что если подольше подумать над Уилберовой проблемой, в голове непременно появится идея.
Наконец, в одно прекрасное утро в середине июля, идея наконец появилась. «Да это же проще простого, — воскликнула про себя Шарлотта. — Чтобы спасти Уилбера, нужно обдурить Зукермана. Если уж я могу перехитрить жука, — продолжала размышлять Шарлотта, — то уж человека точно смогу. Жуки-то поумнее людей будут».
В этот момент появился Уилбер.
— О чем ты думаешь, Шарлотта? — спросил он.
— Я как раз думала о том, что люди очень легковерны, — ответила паучиха.
— Что такое «легковерны»?
— Значит, их легко провести, — объяснила Шарлотта.
— Ну и хорошо, — сказал Уилбер, прилег в тени изгороди и крепко уснул. Паучиха же и не думала спать: она с любовью смотрела на поросенка и размышляла о его будущем. Лето уже было в середине. Она понимала, что времени остается немного.
В то утро, как раз когда Уилбер заснул, к Зукерманам во двор забрел Эйвери Эрабл. Вместе с ним была Ферн. Эйвери нес в руках живую лягушку, а на голове у Ферн красовался венок из маргариток. Дети побежали на кухню.
— В самый раз подоспели, — сказала миссис Зукерман, — вот вам по куску черничного пирога.
— Глядите, какая у меня лягушка! — объявил Эйвери и, протягивая руку за пирогом, плюхнул лягушку на доску, где лежала вымытая посуда.
— Убери ее отсюда немедленно! — закричала миссис Зукерман.
— Ей же жарко, — сказала Ферн, — она уже полудохлая, лягушка твоя.
— Ничего не полудохлая, — возразил Эйвери. — Она позволяет мне почесать ей между глаз. — Лягушка прыгнула и шлепнулась в таз с мыльной водой, в котором миссис Зукерман мыла посуду.
— Ты весь измазался пирогом, — сказала Ферн. — Тетя Эдит, можно я схожу поищу яйца в курятнике?
— Ступайте оба на улицу! И оставьте кур в покое!
— Он весь измазался, — успела крикнуть Ферн. — Весь в пироге!
— Давай-давай, лягушка! — орал Эйвери. Он выхватил лягушку из таза. Она дрыгала ногами и мыльные брызги летели в черничный пирог.
— Ну вот, теперь жди неприятностей, — заныла Ферн.
— Пошли на качелях покачаемся, — предложил Эйвери.
Дети побежали к амбару.
У мистера Зукермана были самые лучшие качели во всей округе. С балки над северным входом свисала длинная толстая веревка. Нижний конец был завязан громадным узлом, который служил сиденьем. Качели были устроены так, что человек мог качаться сам — раскачивать было необязательно. Забираешься по лестнице на сеновал, потом берешься за веревку, встаешь на краю и смотришь вниз, и от страха начинает кружиться голова. Потом усаживаешься верхом на узел, как в седло. Потом призываешь на помощь все мужество, набираешь побольше воздуху и прыгаешь. Секунду тебе кажется, что ты несешься прямо вниз и сейчас рухнешь на пол амбара, но внезапно веревка подхватывает тебя и со скоростью миля с минуту ты влетаешь в дверь амбара, и ветер залепляет глаза, уши и волосы. Потом ты снова взмываешь в поднебесье и глазеешь на облака, а веревка закручивается, и тебя крутит и вертит вместе с ней. А потом ты обрушиваешься с небес и летишь-летишь-летишь вниз, и тебя вносит в амбар, и ты долетаешь чуть не до самого сеновала, и снова тебя выносит наружу (но на этот раз уже не так далеко), а потом обратно в амбар (но уже не так высоко), и снова наружу, и обратно внутрь, и наружу, и внутрь, а потом ты спрыгиваешь и падаешь и даешь покататься следующему.