У доктора Дориана была густая борода. Он обрадовался прйходу миссис Эрабл и усадил ее в мягкое кресло.
— Я насчет Ферн, — объяснила миссис Эрабл. — Ферн слишком подолгу просиживает у Зукерманов в амбаре. Мне кажется, это ненормально. Она сидит на скамеечке в углу амбара и часами наблюдает за животными. Просто сидит там и слушает.
— Как это замечательно! — воскликнул он. — Там, наверное, такая чудесная тишина. У Хоумера, кажется, есть овцы?
— Да, — ответила миссис Эрабл. — Вообще-то все это началось с поросенка. Мы позволили Ферн выкармливать его из бутылочки. Она зовет его Уилбером. Потом Хуомер купил этого поросенка, и с тех пор Ферн ходит к своему дяде, чтобы побыть с поросенком.
— Я кое-что слышал об этом поросенке, — отозвался доктор Дориан, открывая глаза. — Говорят, это чудо-поросенок.
— А слышали о том, что в паутине появились надпись? — с тревогой спросила миссис Эрабл.
— Да, — ответил доктор.
— Ну, и как это надо понимать? — спросила миссис Эрабл.
— Что понимать?
— Вам понятно, как могла в паутине появиться надпись?
— Ох, нет, — проговорил доктор Дориан. — Этого я не понимаю. Но уж если на то пошло, я и вообще не понимаю, как это пауки плетут паутину. Когда там появились эти слова, все стали твердить, что это чудо. Но никому не пришло в голову, что паутина сама по себе уже чудо.
— А что такого удивительного в паутине? — недоуменно спросила миссис Эрабл. — Не понимаю, почему вы говорите, что паутина — это чудо. Паутина она паутина и есть.
— А вы никогда не пробовали соткать паутину? — спросил доктор Дориан.
Миссис Эрабл нервно заерзала в кресле.
— Нет, — ответила она, — но я умею вышивать салфетки и вязать носки.
— Конечно, умеете, — сказал доктор, — но вас кто-то научил этому, так ведь?
— Да, меня научила моя мать.
— Ну, а кто учил паучиху? Молодая паучиха знает, как плести паутину без всяких там объяснений. Ну признайтесь, разве это не чудо?
— Да, наверное, вы правы, — согласилась миссис Эрабл. — Я никогда об этом не задумывалась. И все-таки я решительно не возьму в толк: как в паутине появились слова. Мне это непонятно, а непонятных вещей я не люблю.
— Никто не любит, — вздохнув проговорил доктор Дориан. — Я врач, а врачам полагается все понимать. И тем не менее я понимаю далеко не все и совершенно не собираюсь из-за этого расстраиваться.
Миссис Эрабл снова занервничала.
— Ферн считает, что животные разговаривают друг с другом. Доктор Дориан, вы верите, что животные умеют разговаривать?
— Сам я ни слова от них не слышал, — ответил доктор Дориан. — Но это еще ничего не доказывает. Вполне вероятно, что какое-нибудь животное и обращалось ко мне со всей учтивостью, а я даже и не понял, потому что просто не обратил внимания. Дети гораздо наблюдательнее взрослых. Если Ферн утверждает, что у Зукерманов в амбаре животные разговаривают, я готов ей поверить. Может быть, если бы люди поменьше разговаривали, животные могли бы сказать побольше. Люди болтают без умолку, это уж вы мне поверьте.
— Ну что ж, пожалуй, вы меня немного успокоили насчет Ферн, — проговорила миссис Эрабл. — Так вы действительно считаете, что я зря волнуюсь?
— Она хорошо выглядит? — спросил доктор.
— Да, вполне.
— Аппетит хороший?
— О да, ей все время хочется есть.
— Ночью спит хорошо?
— Да, конечно.
— Тогда беспокоиться нечего, — заключил доктор.
— Как по-вашему, ведь не всю жизнь у нее на уме будут одни коровы, да свиньи, да гуси, да пауки?
— Сколько лет Ферн?
— Восемь.
— Что же, — сказал доктор Дориан, — я полагаю, она всегда будет любить животных. Но не думаю, однако, что она проведет всю жизнь в зукермановском амбаре. Kafc насчет мальчиков — она дружит с мальчиками?
— С Генри Фасси, — радостно ответила миссис Эрабл.
Доктор Дориан снова прикрыл глаза и глубоко задумался.
— Генри Фасси, — пробормотал он. — Хм-хм, — превосходно. На мой взгляд, у вас нет ни малейшего повода для беспокойства. Пусть Ферн проводит время со своими друзьями из амбара, если ей нравится. Осмелюсь утверждать, что с пауками и поросятами ничуть не менее интересно, чем с Генри Фасси. И все же, я предсказываю, что придет день, и Генри скажет что-то невзначай, и его слова вдруг заинтересуют Ферн. Дети поразительно меняются год от года. А как поживает Эйвери? — спросил доктор, снова открыв глаза.
— Эйвери? — миссис Эрабл заулыбался. — Ну, Эйвери как всегда прекрасно. Вечно весь в волдырях и укусах. То пчелы его жалят, то осы, притаскивает домой змей и лягушек, крушит все, что попадает ему под руку. В общем, с ним все в порядке.