— Эдит, ты сошла с ума, — пробормотал Зукерман, но жена не обратила никакого внимания на его слова. Вдвоем они подошли к загончику. Миссис Зукерман, не теряя времени, влезла за загородку к Уилберу и принялась за дело. Она обмакивала валек в пахту и терла им поросенка со всех сторон. Гуси, овцы и ягнята столпились поглазеть на небывалое зрелище. Даже Темплтон потихоньку высунул голову и глядел, как Уилбер принимает пахтовую ванну. Любопытство Шарлотты было так велико, что она спустилась вниз на длинном тросе, чтобы ничего не упустить. Уилбер зажмурился и стоял, не двигаясь. По бокам у него стекала пахта. Он открыл рот и туда тоже немного затекло. Оказалось очень вкусно. Он чувствовал, что сияет, и ему было очень хорошо. Наконец, миссис Зукерман закончила работу и насухо вытерла Уилбера. Свет еще не видывал такого чистого и красивого поросенка. Он был прямо белоснежный, а на ощупь гладкий, словно шелк.
Зукерманы пошли наверх переодеться в праздничную одежду. Лерви побрился и надел клетчатую рубашку и фиолетовый галстук. Про обитателей амбара все забыли.
Семеро гусят вышагивали вокруг матери.
— Пожалуйста, ну пожалуйста, возьмите нас на ярмарку, — упрашивал один утенок. Вслед за ним стали приставать все остальные.
— Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста, — они трещали не умолкая.
— Дети — резко оборвала их гусыня. — Мы спокойно-ойно-ойно сидим дома. Только Уилбер-илбер-илбер едет на ярмарку.
Тут вмешалась Шарлотта.
— Я тоже поеду, — мягко проговорила она. — Я решила ехать вместе с Уилбером. Я могу ему понадобиться. Мало ли что там может произойти. Рядом с Уилбером должен быть кто-то, кто умеет писать. Думаю, что и Темплтону стоило бы поехать — мне нужен будет помощник, чтобы выполнять мои поручения и вообще заниматься всякими делами.
— Никуда я не поеду, — проворчал Темплтон. — Меня ярмарки не интересуют.
— Просто ты никогда не был на ярмарке, — отозвалась старая овца. — Ярмарка — настоящий рай для крыс. На ярмарке повсюду валяется еда, целый пир для крысы, стоит только вылезти попозже ночью. В беговой конюшне рассыпано полным-полно овса. На траве внутри беговой дорожки, там, где обычно сидят зрители, всюду разбросаны коробки из-под завтрака, а в них остатки бутербродов с ореховым маслом, крутых яиц, крошки печенья, недоеденные пончики и сырные корки. А вечером, когда на площадке с аттракционами гаснут яркие фонари и люди разъезжаются по домам, можно найти настоящие сокровища: кукурузные хлопья, застывшие капли сладкого яичного крема, обкусанные засахаренные яблоки, которые дети поленились доесть, фруктовые конфеты, соленые орешки, вафельные стаканчики из-под мороженого с обрызганными краями и деревянные палочки от леденцов. На ярмарке крыса всюду найдет, чем поживиться — в палатках, киосках, на сеновале всякой дряни остается столько, что можно целую армию крыс накормить.
У Темплтона засверкали глаза.
— Это точно? — переспросил он. — Все эти слова сладкие басни — это правда? Я ведь люблю красиво пожить, так что не скрою, твой рассказ меня заинтересовал.
— Все это чистая правда, — сказала старая овца. — Поезжай на ярмарку, Темплтон. Попомни мои слова, то, что ты увидишь, превзойдет твои самые смелые ожидания. Ведра с остатками сусла, консервные банки с прилипшими кусочками тунца, жирные пакеты, набитые протухшими…
— Хватит! — закричал Темплтон. — Ни слова больше! Я еду!
— Вот и хорошо! — отозвалась Шарлотта, подмигнув старой овце. — Ну что ж, нам нельзя медлить. Уилбера скоро посадят в ящик. Мы с Темплтоном заберемся в ящик прямо сейчас и там спрячемся.
Не теряя ни секунды, крысенок помчался к ящику, пролез между планками и притаился, зарывшись в солому.
— Отлично, — сказала Шарлотта. — Теперь я.
Она плавно перелетела по воздуху, выпустила нить и мягко приземлилась. Потом поползла вверх по стенке ящика и, добравшись до самой верхней доски, скрылась в дырке от выпавшего сучка.
Старая овца одобрительно кивала головой.
— Ну и груз, — проговорила она. — На ящике следовало бы написать «Знаменитый поросенок Зукермана и два „зайца“».
— Осторожно, люди идут-дут-дут! — закричал гусак. — Замолчите-чите-чите!
Мистер Эрабл сидел за рулем большого грузовика и медленно подавал назад по направлению к амбару. Лерви и мистер Зукерман шагали рядом с машиной. Ферн и Эйвери стояли в кузове, прижавшись к борту.
— Слушай меня, — зашептала Уилберу старая овца. — Когда они откроют ящик и будут запихивать тебя внутрь, отбивайся! Не сдавайся без борьбы! Поросята всегда сопротивляются, когда их куда-нибудь запихивают.