После дневного сна дети вновь чувствовали себя превосходно. Ферн встретила своего приятеля Генри Фасси, и он пригласил ее покататься на чертовом колесе. Он даже купил ей билет, так что Ферн не пришлось ничего платить. Миссис Эрабл взглянула наверх в звездное небо и увидела, что ее маленькая дочурка сидит рядом с Генри Фасси и колесо уносит их все выше и выше. Вид у Ферн был невероятно счастливый. Миссис Эрабл покачала головой.
— Боже мой, — проговорила она, — Генри Фасси, подумать только!
Темплтон старался никому не попадаться на глаза. В густой траве за коровником он нашел газетный сверток, а в нем остатки еды: бутерброд с остро пахнущей ветчиной, немножко швейцарского сыра, кусочек крутого яйца и огрызок червивого яблока. Крысенок забрался внутрь свертка и все съел. Потом он оторвал кусок газеты с каким-то словом, скатал его в шарик и пустился назад к Уилберову загончику.
Когда Темплтон вернулся со своей добычей, Шарлотта уже заканчивала паутину. В середине она оставила пустое место. В этот час людей около загончика не было, так что крысенок, паучиха и поросенок были предоставлены сами себе.
— Надеюсь, ты выбрал хорошее слово, — сказала Шарлотта. — Это будет последнее, что я напишу в своей жизни.
— Вот, глядите, — Темплтон развернул принесенную бумажку.
— Что там написано? Прочти ты, — попросила Шарлотта.
— Тут написано «Безропотный», — ответил Темплтон.
— «Безропотный»? — переспросила Шарлотта. — «Безропотный» значит две вещи: во-первых, скромный, то есть тот, кто ничего себе не требует, а во-вторых, тихий. Ну точь-в-точь Уилбер! Он такой и есть: скромный и тихий.
— Надеюсь, ты довольна, — проворчал Темплтон, — потому что я тут не собираюсь выслушивать твои «подай-принеси». Я на ярмарку развлекаться приехал, а не газеты разносить.
— Ты очень мне помог, — сказала Шарлотта. — Беги себе, если хочешь еще поглазеть на ярмарку.
Крысенок ухмыльнулся.
— Я уж себе устрою вечерок что надо. Старая овца была права: ярмарка — настоящий рай для крыс. Какая еда! Какие напитки! И спрятаться есть где, и порыскать! До свиданьица, Уилбер, безропотный ты мой! Прости-прощай, Шарлотта, старая заговорщица! После этой ночи будет что вспоминать.
С этими словами он скрылся в темноте.
Шарлотта снова взялась за работу. Уже совсем стемнело. Где-то в отдалении уже начали пускать фейерверк. Взлетали шутихи, в небе рассыпались огненные шары. Когда Эраблы и Зукерманы вместе с Лерви вернулись с ярмарочной площади, Шарлоттина паутина была уже готова. В середине было аккуратно выткано слово «безропотный». В темноте никто его не заметил. Все пришли усталые и полные впечатлений.
Ферн и Эйвери залезли в грузовик и улеглись, укрывшись индейским покрывалом. Лерви кинул Уилберу охапку свежей соломы. Мистер Эрабл потрепал поросенка по спинке.
— Нам пора домой, — сказал он, — до завтра.
Уилбер услышал шум мотора, и грузовик медленно отъехал. Если бы рядом не было Шарлотты, ему было бы тоскливо и одиноко. Но Уилберу никогда не было одиноко, если с ним была Шарлотта. Со стороны карусели по-прежнему доносилась музыка.
Прежде, чем заснуть, Уилбер завел разговор с Шарлоттой.
— Спой мне еще раз эту песенку про навоз и темноту, — попросил он.
— Сегодня не могу, — тихо сказала Шарлотта. — Я очень устала.
Уилберу показалось, что голос идет не из паутины, а откуда-то еще.
— Где ты? — спросил Уилбер. — Я тебя не вижу. Ты в паутине?
— Я тут наверху, — отозвалась Шарлотта. — Сзади, в углу.
— Почему ты не в паутине? — спросил Уилбер. — Ты же почти никогда не вылезаешь из паутины.
— А вот сегодня вылезла, — сказала Шарлотта.
Уилбер закрыл глаза. Помолчав немного, он заговорил.
— Шарлотта, ты, правда, думаешь, что Зукерман оставит меня в живых, что он не убьет меня, когда наступят холода? Ты, правда, в это веришь?
— Конечно, — ответила Шарлотта. — Ты знаменитый поросенок. Кроме того, ты в самом деле прекрасный поросенок. Завтра ты, наверное, получишь приз. О тебе узнает весь мир. Зукерман будет счастлив и горд, что он хозяин такого поросенка. Тебе нечего бояться, Уилбер, и не о чем беспокоиться. Быть может, ты будешь жить вечно, кто знает. А сейчас ложись спать.
Некоторое время стояла полная тишина. Потом раздался голос Уилбера.
— Что ты там делаешь, Шарлотта?
— Да так, кое-что, — ответила она, — чем занимаюсь обычно.
— Что-нибудь для меня? — поинтересовался Уилбер.
— Нет, — ответила Шарлотта, — на сей раз это кое-что для меня.
— Ой, а что это? — Уилберу стало ужасно любопытно.