— Дурная слава — тоже слава. И вообще, стоит этому Трандуилу выйти из своих покоев, как его тут же окружит армия девиц, куда более красивых и менее нравственных. Так что не теряйся: принц — это хорошо, а вот его отец…
— И вся эта армия уже прошла перед его глазами…
— А позвал он тебя.
Разумеется, слова были сказаны в утешение и нисколько не помогли Агате, которая тряслась, будто пленный заговорщик, и отчаянно тянула время. Но примерять драгоценности нельзя было вечно, и уже скоро ей пришлось выйти к русоволосому эльфу, ожидавшему за дверью.
Он напоминал посланника Эру из-за дымчато-белого облачения в пол и серебряной диадемы. А синие глаза, влажно мерцавшие под ней, навевали размышления о тихих водах, омывающих Аман… Такое сравнение на миг успокоило Эвиту, но воспоминания об эльфах Белерианда и суровом нраве авари не дали забытью продлиться долго.
«Валар… хоть бы мы ошиблись!» — думала она, провожая взглядом подругу и ее служанку, уходивших прочь по мозаичному коридору в дальнее крыло Медусельда, куда запрещен был вход без приглашения.
Уже будучи в своих покоях, женщина сняла изрядно мешавшую вуаль и бросила ее на деревянный сундук, придвинутый к стене возле кровати. Но легкая ткань не долетела несколько сантиметров и упала на темно-янтарный ковер, чего шатенка уже не заметила, погрузившись в свои мысли.
Она никому не желала зла, тем более девушке, рядом с которой пережила войну. Но не воспользоваться шансом отвести беду, которую вполне мог накликать покровитель, казалось просто неразумным. От этого сожаления не было — лишь печаль волновала душу.
Возможно, Эвита еще долго стояла бы неподвижно, рассматривая уже заходящее солнце. Но звонкий стук распахнувшихся дверей привел ее в чувство и заставил гневно развернуться, чтобы обругать наглеца.
Только силуэт Маршала из Волда, по-хозяйски зашедшего в комнату, мигом остудил весь запал. Женщина вздрогнула и бросилась к своей вуали, еще надеясь сохранить тайну чудодейственности эльфийских трав.
— Ясно, — прошипел мужчина, уже успевший заменить парадные одежды на широкую котту бледно-коричневого цвета, так не подходившую к порозовевшему от злости лицу.
Его тихий голос будто сковал шатенку, и она замерла на полушаге, мысленно ища вразумительные доводы. Однако бьющийся в висках пульс рассеял глупую веру и заставил принять крах своей лжи, так выручавшей последнее время.
Стиснув зубы и дав себе пару мгновений, чтобы перевести дух, Эвита нехотя повернулась к гостю, демонстрируя крошечные точки под глазом - все, что осталось от некогда яркого синяка. На это Маршал лишь цокнул языком и скривил губы, будто ощутив что-то неприятное.
— Я хотел сказать, чтобы ты прислала ко мне свою подружку, если ее выпустят из покоев Трандуила, — произнес он через секунду, —, но раз ты уже вернула себе товарный вид, тогда принимай из ее рук младшего эльфа.
— Что? — выдохнула женщина, ощущая колючий холодок в груди. — Но почему? ..
— Да потому что от нее нет толку! — рявкнул мужчина, упирая в бока руки со сморщенной кожей.
— Прошло еще мало времени…
— Я не могу ей верить и просто надеяться, что все пойдет по плану!
Договорив, Маршал развернулся в сторону двери, будто подначивая отчаянное желание Эвиты выкрутиться из этой истории.
— Вы недооцениваете Агату! Леголас уже… — почти неосознанно крикнула она и запнулась, еще веря в чудесное спасение. Но удаляющаяся спина и пушистая волна курчавых волос заставили расти страх, обративший мысли в слова. — Леголас уже рассказал ей о драгоценностях покойной матери.
Едва услышав слово «драгоценности», мужчина замер, безмолвно веля продолжать.
— Эльфийский Король хранит их, как вы и предполагали, — уже более уверенно договорила шатенка, чувствуя горячий стыд, заполняющий тело; она не хотела признаваться, но еще меньше хотела оказаться на месте Агаты.
— Так, — кивнул Маршал, отходя от двери и направляясь в сторону камина, заполненного свежими дровами, — и они сейчас здесь?
— Это вряд ли. Вы бы видели, какое колье Леголас дал моей подруге: трудно даже представить, что носила Владычица… нет, такие вещи никто не станет брать в путешествие.
— Вот тебе и придется это узнать, — заключил покровитель, усаживаясь на обитое черным бархатом кресло. — Сегодня же пойдешь к Трандуилу, но пока веди себя тихо. Просто постарайся, чтобы он вызвал тебя еще раз.
— Сегодня?! Но… вы же сами говорили, что он мудр и догадается…
— Догадался бы, сунься ты с расспросами, а теперь нам это не нужно, ведь твоя Агата все-таки принесла пользу. Только жаль, что не вовремя…
— Не вовремя?
— У тебя остались еще те эльфийские травы для отвара? — Мужчина явно не собирался ничего пояснять и замолчал, ввергая собеседницу в пучину сомнений и домыслов.
***
Вигдис не пустили в комнату Трандуила. Даже русоволосый эльф, известив своего Владыку о гостье, остался за дверью, и Агате пришлось шагнуть в неизвестность одной.
В первую секунду ее ослепил яркий желто-розовый свет, преумноженный блеском разноцветной мозаики, украшавшей пол и стены. Эта временная слепота еще сильнее испугала девушку, а окутывающая тишина заставила бессознательно ждать нападения, словно бурю после затишья.
Но как только глаза привыкли, стало ясно, что вокруг пусто: только четыре золотых колонны в десяти шагах от входа поддерживали низкий потолок этой большой комнаты, напоминающей зал. Вдоль стены по левую руку находились узкие арочные окна без штор, небольшое расстояние между которыми заполняли подсвечники из бесцветного стекла.
Длинные, почти с человеческий рост, они напоминали сплетенные между собой спирали и казались настолько тонкими, что никак не могли выйти из-под рук человеческих мастеров. Отчего на минуту перетянули на себя внимание гостьи, дав ей возможность хоть как-то превозмочь обуявшее тело смятение.
Только разум, слишком внезапно напомнивший о происходящем, заставил ее сорваться с места и почти броситься вперед, с каким-то детским страхом вслушиваясь в раскатистое эхо собственных шагов. Девушка словно шла в темноте: ничего не видела, не понимала… Лишь отчаянно искала хоть что-то, за что мог бы зацепиться взор, кроме этих толстых блестящих колонн, похожих на грозных стражей.
Но ее окружили лишь изящные подсвечники; вероятно, эта комната служила для приема посетителей, что в какой-то степени подтверждал большой стол, расположенный у дальней стены прямо напротив двери. Его ножки, выпуклые под крышкой и утончающиеся книзу, соединялись тонкой резной проножкой у самого пола, и вся конструкция казалась слишком грациозной для этих суровых краев. Однако деревянный стул с длинной и немного вогнутой спинкой был пуст, и Агата едва ли не в панике оглянулась вокруг, чувствуя необходимость найти хозяина покоев. Ей было так жутко находиться одной в эльфийском оплоте, что казалось, дрожат даже внутренности, отчего дыхание сделалось рваным и поверхностным.
На мгновение оно и вовсе прервалось, когда глаза все же отыскали высокую мужскую фигуру, вполоборота стоящую у окна. Это был Владыка Трандуил — девушка узнала его волосы, похожие на два столпа лунного света, мягко обволакивающие грудь, сокрытую необычной накидкой. Маленькие закругленные фигурки на ней пестрели красками увядающего осенью леса; насыщенный зеленый, оливковый, медово-желтый… будто деревья сплели это широкое покрывало и накинули на плечи Короля.
Но в многочисленных складках царил порядок, дарующий эльфу какое-то странное необъяснимое превосходство, исходившее от него словно тепло от очага. И Агата вдруг обнаружила, что замерла на полпути и уже некоторое время нагло рассматривает чужеземца. Спохватившись, она торопливо присела в реверансе, однако с трудом смогла выпрямить трясущиеся колени, отозвавшиеся резкой болью на эти действия.
Хвала Валар, Ороферион не заметил поклона; он и вовсе не смотрел на свою гостью, отдавая предпочтение далеким горам, которые не слишком внимательно рассматривал через окно. Его неподвижность и чрезмерное спокойствие вокруг давили на девушку будто толща льда, а ожидание превратилось в муку.