Не дожидаясь развязки, Агата схватила одежду и спряталась за бадьей, намереваясь тихонько покинуть это место. Скоро ее настиг хохот и неразборчивые фразы на синдарине — видимо, пришла в себя новая гостья. Девушка и сама улыбалась, понимая, насколько глупо все вышло, но сердце ее продолжало быстро биться, а лицо горело от стыда.
***
— Мало кто верит, но все только и говорят, как Леголаса застукали в женской купальне! — рассказывала Вигдис, стоя на коленях перед сундуком. — Говорят, что он был совсем голый, в одних только сапогах!..
— Неужели? — улыбнулась Агата.
— Да! Эльфийки боятся наказания, поэтому особо языки не распускают, но я так поняла, что они думают, будто он там за всеми подсматривает. Теперь только и делают, что ходят мыться. Скоро до дыр себя сотрут.
— Вот вам и хваленое эльфийское целомудрие!
Девушки рассмеялись, и Вигдис чуть не уронила синее платье, которое складывала. Агата устроилась на кровати и пыталась расчесать волосы, но беседа ее постоянно отвлекала.
— Нет, ну некоторые и впрямь от женщин шарахаются. При этом еще смотрит так… будто чудовище увидел. — По красным щекам служанки стало ясно, что она нашла себе ухажера.
Агата лишь улыбнулась, возвращаясь к своему занятию. Встреча с безымянной эльфийкой прославила Леголаса, но о его любовнице слухов не было. Или их мастерски скрывали от Вигдис — девушка ничего не исключала и не удивилась, когда Трандуил вызвал ее к себе. Обычно она неверно угадывала его намерения, поэтому не испугалась, а спокойно собиралась, зная, что тревога не поможет.
— Вот, нашла, — радостно сказала служанка, доставая зеленое платье.
Его сшили для Агаты еще в Ривенделле. Свободная юбка и обтягивающий лиф напоминали эльфийскую одежду, а квадратный вырез и широкие рукава — рохиррим. Все из-за ряда позолоченных пуговиц, идущего от плеча к запястью. Они ярко блестели, и девушка не стала надевать украшения, а волосы заколола деревянным гребнем. Взглянув на себя в зеркало, она подумала, что выглядит слишком нарядно… но почему бы и нет? Ведь она идет к самому Владыке.
Пощипав щеки, Агата улыбнулась своему отражению и вышла в коридор, где стоял Анорион. Он кивнул ей и шагнул в сторону, пропуская бегущих мимо эльфиек: Трандуил вернулся несколько дней назад и решил устроить праздник. Лихолессцы оказались более шумными и веселыми, чем жители Ривенделла, поэтому весь дворец стоял на ушах. Эта феерия наполняла душу счастливым предвкушением, однако Анорион завел Агату в пустой коридор, куда не проникали чужие голоса. Стены здесь были ровнее, а двери покрыты лаком, словно подчёркивая важность скрываемых комнат. Одну из них охраняли двое стражей в доспехах — туда и подошел эльф.
У девушки задрожали руки, когда она вошла в комнату и увидела небольшой круглый столик в центре. Возле него замер Трандуил, а свет настенных факелов играл тенями на его блестящей сине-серой накидке.
— Владыка, вы звали меня?
— Сядь, — задумчиво произнес эльф и отодвинул стул, который она не сразу заметила.
Он скрестил руки на груди и обошел стол, внимательно глядя на его поверхность. Шаги эхом отражались от стен и будто давили, заставляли тревожиться. Впервые Агата испугалась — до сих пор разговоры с Трандуилом не приносили ничего хорошего. Ища объяснение тому, что делал Леголас в купальне, она прошла вперед и села, стараясь не шуметь и не раздражать эльфа. К ее удивлению, на столе лежала карта Рохана, с изображением всех областей, городов и крепостей.
— Расскажи мне о племенах, населяющих степи, — сказал Владыка.
Он встал напротив, и все смолкло. Лишь огонь потрескивал в тишине, что добавляло напряжения. Агата взглянула на Трандуила, но его лицо ничего не выражало. Он просто стоял и смотрел, пряча глаза в тени ресниц.
— Зачем? — спросила она.
Ответа не последовало, и девушка вспомнила недавнюю беседу с Леголасом: принц рассказывал, что его отец хотел забрать в Лихолесье часть армии Рохана, но переговоры ни к чему не привели.
«Возможно, Владыка хочет призвать коневодов? Или Фреалаф предложил это», — догадалась она и разволновалась еще сильнее — Агата не разбиралась в таких вопросах, но боялась, что своими словами может навредить.
— И? — напомнил о себе Трандуил.
— Я… я не знаю, что может заинтересовать вас.
Она с мольбой посмотрела на него, надеясь отыскать хоть каплю участия. Разумеется, ее не было. Ничего не было, только холодность и ленивые движения пальцев, которыми эльф поглаживал подбородок. Он словно помогал себе думать или ворожил, притягивая чужие мысли, желания…
— Расскажи, почему блуждающие по степям дунландцы до сих пор не перебили все племена? Вероятно, они защищаются?
Размеренный голос успокаивал, и Агата едва поняла суть вопроса.
— Да, но побеждают, только если их больше. Чаще всего коневоды убегают — у них нет ни достойного оружия, ни навыков дунландцев. Они лишь простые люди, не знающие ничего, кроме работы и ухода за животными. — Она тщетно искала замену слову «дикари», но мысли уходили в сторону, к Трандуилу.
Он вновь принялся ходить вокруг стола. При этом одежда мягко шелестела, словно простыни на кровати…
— Вероятно, коневоды довольно выносливы и сильны, раз всю жизнь проводят в степях?
Ловя звуки, девушка кивнула, даже не подумав. Она затрепетала, когда эльф встал рядом. Так близко, что удалось почувствовать его дыхание и аромат — окутывающий и резкий, смягченный древесными нотками. Он покорял, не давал отвлечься, и Агата не заметила дурного в том, что ее щеки коснулись пальцы Трандуила. Теплые, нежные… приятные настолько, что остатки воли исчезли.
Она подняла голову и увидела, как приоткрылись губы Владыки. Это нарушало привычный образ, делая его настоящим, как тогда, в спальне Ривенделла. Изменились и глаза: с них будто сошёл лед, открывая истинные глубины и скрытые эмоции. Любопытство, насмешка, удовольствие — девушка пыталась распознать все, но мешало отражение пламени.
Кажется, эльф тоже что-то искал в ее лице, губах, которые оглаживал большим пальцем.
— Не отвлекайся. От твоих слов зависят многие судьбы, — сказал он и отошел.
Несколько мгновений Агата приходила в себя. Она чувствовала жар в крови, чувствовала, как он охватывает все тело, а сердце стучит быстрее. Разочарование смешивалось со стыдом — Трандуил видел ее смятение и лишь Эру ведает, как истолковал его!
Почему так вышло? Почему этот спесивый эльф одним своим присутствием заставил ее потерять голову? Почему такого не бывает рядом с Леголасом?
Агата заблудилась в своих ощущениях, но помнила взгляд Трандуила — что-то происходило и в его сердце. Иначе зачем он отвернулся? Что рассматривал в каменной стенке?
— Ну? — произнес эльф, будто услышав ее мысли.
— Простите, что?..
— Я спросил тебя о коневодах.
Подобрать слова оказалось трудно. Девушка не могла сосредоточиться и отвечала невпопад, глядя на спину Владыки. Он больше не поворачивался к ней, только задавал вопросы и долго размышлял над ответами. К концу беседы Агата с трудом выносила его молчание. Она задыхалась и ерзала на стуле, мечтая оказаться как можно дальше отсюда.
— Можешь идти. — Услышав заветную фразу, она с грохотом отодвинула стул и кинулась к двери.
Сделав реверанс, Агата выскочила из комнаты и пошла обратно, к эльфам, шуму и голосам. Но дворец уже затих: ночное Лихолесье таило много опасностей, и здесь рано ложились спать. Коридоры опустели и казались темнее, хотя все факелы горели. Мелкие выступы на стенах и потолке отбрасывали тени, которые шевелились, напоминая что-то живое, как ветки в том проклятом тумане.
Агате вспомнилась зловещая улыбка девочки, и по спине побежали мурашки. Она знала, что Тьме не забраться во дворец, но сердце отказывалось верить и с силой билось в груди.