Глава 31
Гора Амиата, Тоскана
11.30
Бывали дни, когда Тоскана казалась Нэнси особенно красивой, как будто Бог создал Италию, а потом, непонятно по какой причине, нанял подрядчиков-поляков, которые за гроши пообещали доделать весь мир к концу недели.
Сегодня один из таких дней. Зак в детском саду, работа в гостинице и ресторане целиком поручена Карло и Паоло, поэтому Джек с Нэнси решили посвятить целый день друг другу. Тем более что завтра Джек уезжает на встречу с Массимо в Рим.
Утром гуляли по желтовато-коричневой Амиате — потухшему вулкану. Джек не думал, что подъем на гору дастся ему непросто. Но оно того стоило. Таким прекрасным видом, как с вершины Амиаты на равнину Д'Орча, они еще никогда не любовались.
Джек стоял рядом с Нэнси. Теплый ветерок нежно обдувал их. Они спорили, пытаясь определить, где Пьенца, Монтальчино, Радиокофани и, конечно, их любимый Сан-Квирико.
— Знаешь, откуда пошло название Сан-Квирико? — спросила Нэнси, когда Джек показал пальцем на древние стены города вдали.
— Нет, — ответил он. — Но что-то мне подсказывает, что я знаком с человеком, который знает!
Волосы упали на лицо Нэнси. Она повернулась к ветру так, чтобы он откинул их назад.
— Не очень приятная история. Город назвали в честь ребенка-мученика — святого Квирика.
— И чем он прославился? — спросил Джек, желая узнать сразу суть истории.
— Терпение! Я же рассказываю, — ответила Нэнси, давно привыкшая к уловкам мужа. — В 304 году, когда Квирику, или Сирику, как его иногда называли, было всего три года, столько же, сколько сейчас Заку, его мать Джульетту приговорили к смерти за христианство. Во время оглашения приговора местным правителем в Тарсусе с ней рядом был сын. Мальчик плакал, говоря, что не уйдет от мамы. Пусть делают с ним что угодно. Тогда прислужники правителя довольно грубо сказали ему, что его мать — христианка и поэтому ее убьют. В этот момент Квирик заявил, что он тоже христианин и хочет умереть вместе с матерью. Местный правитель пришел в ярость от таких слов. Схватил мальчика за ноги и ударил головой о каменные ступени. А теперь самое удивительное. Джульетта не бросилась к мертвому сыну, в ужасе рвя на себе волосы. Она, наоборот, обрадовалась…
— Я не ослышался? — прервал жену Джек. — Обрадовалась?!
— Да. Вероятно, она чувствовала гордость, что ее сын заслужил святость. — Нэнси задумалась, могло бы такое произойти сейчас. — Наверное, то же самое чувствуют родители террористов-смертников… Их матери, наверное, тоже гордятся ими…
— Давай закроем тему, — предложил Джек, не желая начинать спор. — Ты говоришь, как моя бабуля.
— Насколько я помню, ты ее очень любил, да?
— Обожал, — поправил Джек, вспоминая старушку. — Она была безумной самодуркой. Но я любил ее до потери пульса.
— А еще святой Квирик — покровитель семейного счастья. Говорят, именно поэтому город назвали в его честь.
— Тебе здесь нравится, да? — спросил Джек, начиная разговор, который откладывал до последнего момента.
Нэнси откинула волосы с лица.
— Да. А тебе разве нет?
Джек отвернулся от жены и, вглядываясь в раскаленный горизонт, ответил:
— Знаю, это покажется тебе безумием. Но нет. Не нравится. Я не счастлив здесь. — Джек обвел рукой долину. — Какая красота! Но мне не помогает. Честно говоря, даже здесь, на вершине потрясающей горы, я чувствую себя загнанным в ловушку.
— В ловушку? — переспросила Нэнси, понимая, что Джеку не по себе, — он старался не смотреть ей в глаза.
— Ты говорила, что Тоскана поможет мне окончательно поправиться. — Джек резко повернулся к Нэнси. — Но на самом деле ты думала о Себе. Ты думала, что Тоскана поможет тебе. Все это — твои мечты, то, что нужно тебе, а не мне!
— Ты несправедлив! — воскликнула Нэнси. — Вспомни, после больницы ты был совершенно обессилен, изнурен всем!
Джек покачал головой, прикусив нижнюю губу.
— Нет, это тебя все достало, Нэнси, ты была изнурена. А я просто болен. Я должен был остаться в Нью-Йорке. Должен был взять передышку, прийти в себя, а потом вернуться к работе и закончить то, что начал.
— Ну да, конечно! — только и сказала Нэнси и, развернувшись, побежала.
Джек быстро догнал ее и, схватив за руку, остановил.