Оператор, женским голосом, гордо:
— А то! Специально заказала, чтобы О’Лоферта записать! Даже штатив взяла!
Камера нацеливается на пустую пока что кафедру у циклопической «ленточной» доски для записей и перестает дергаться.
Другой женский голос, насмешливо:
— Только не говори, что пополнила армию его поклонниц!
Оператор, подчеркнуто-гордо:
— Вот еще! Просто в отличии от некоторых, я пришла не развлекаться, а получить знания. Лекции положено записывать — надеюсь, вы в курсе зачем?
Парень:
— Вообще-то лекции записывают в тетрадь…
Девушка:
— …если на них нет О’Лоферта, конечно!
Оператор, беззлобно:
— Два сапога — пара! О, кажется, начинается!
За кафедру поднимается молодо выглядящий мужчина — светловолосый кучерявый блондин, одетый в мантию-плащ с рукавами, светло-бежевого колера, снабженную глубоким капюшоном. Разговоры в зале очень быстро затихают, и к моменту, когда О’Лоферт берет микрофон, тишина абсолютная.
— Так, а теперь проверим микрофон. Ух ты, работает. Ну что ж, тогда — всем привет!
Аплодисменты, свист, неразборчивые выкрики с мест, преимущественно женские.
— Приятно, когда тебя любят слушатели! Особенно если среди них столько красивых девчонок! Прямо чувствую себя собой!
Громкий, дружный смех, аплодисменты, крики «Лоф, мы тоже чувствуем тебя тобой».
— Ну ладно, ладно! Признаю, я не такой тщеславный, как может показаться, глядя на мою журнальную рожу.
Смех.
— Но, раз уж я действительно выгляжу шикарно, и действительно люблю поговорить о себе, было грех не использовать пиар, что сделала для меня моя бывшая ученица. Шикарный подарок, вообще-то! Надо сказать, что с той, кого-в-этих-стенах-сейчас-называть-нельзя мне выпало пересечься во втором семестре ее восьмого курса — я как раз готовился к защите своей диссертации, и мне в нагрузку упихали ведение дипломных работ для пяти студентов-выпускников: для большинства из вас этот светлый день еще не настал. Так что я придумал пять тем попроще и раздал своим подопы… подопечным! Уважаемой же мисс, нашедшей впоследствии себя в мировой литературе, я сходу выдал самое просто, что смог тогда придумать: «Дихотомия спорадических контр-энтропийных процессов энергогенных организмов в условиях развитой биосферы»…
Из зала доносится что-то среднее невнятный шум — что-то среднее между фырканьем, иканием, и «мать вашу».
— Собственно, я как и положено в таких случаях, студенты повторяли опыты на уже собранный мною материал — для этого дипломники и закрепляются за конкретным магистром. И я думал, что все идет именно так, как надо — опыты повторялись со стабильным результатом, я прочел теорию, которую не найти в учебниках базового курса, адаптировав ее для понимания студентов и был совершенно уверен в успехе. И вот, за пять дней до того, как мне нужно было собрать для проверки черновики дипломной работы, моя ученица (та самая) подходит ко мне, и спрашивает: «уважаемый магистр, можете мне объяснить пару терминов, а то я сама не смогла разобраться». Я, конечно, отвечаю — «без проблем, моя дорогая, что тебя интересует?» «Ну, во-первых, что такое „дихотомия“?..» И тут я понял, что попал…
Нарастающий смех в зале.
— Ни до, ни после мне не приходилось столько писать и говорить, чем за эти пять дней! И, честно, я был уверен, что мне все-таки удалось донести отдельные тезисы дипломного проекта до сознания этой особы… пока не вышла вторая книга небезызвестной вам серии. И, судя по тому, как я там изображен (а я легко узнаюсь там, я такой!), это был мой самый феерический провал! Увы! Осознав свое поражение, я понял, что не могу смириться с тем, что кто-то еще может меня не понимать, и с тех пор читаю свои публичные лекции. Спасибо, что пришли и слушаете меня, дамы и господа!
Гилберт церемонно кланяется залу, зал отвечает бешеными аплодисментами.
— Это было небольшое вступление, а теперь, перейдем к нашей сегодняшней теме. Итак, есть нечто, с чем все наши предки сталкивались каждый день, и сталкиваемся мы: это наш мир и наша магия. Любой ученик старших курсов меня сейчас же поправит — «но позвольте, магия и есть часть нашего мира». И будет прав… но не совсем. Недаром мы все с полным на то правом носим самоназвание «маги» — то есть те, кто «профессионально общается» со Вселенной через одну ее грань — через магию. Вот если бы мы общались с миром посредством выращивания биомассы для питания себя и других людей — мы назывались бы фермерами, а управляя воздушным транспортом — пилотами. Логично, правда? Наша основная профессия, то, чем мы «зарабатываем на жизнь», накладывает неодолимый отпечаток на сознание и восприятие человека — любого человека, заметьте, даже меня!