— Верю. А ну, р-разряжай! — по-военному отрывисто скомандовал Онака своим.
Жить хотелось каждому, и батареи дружно посыпались на землю рядом с костром. А без них, как известно, становится бесполезным всё ручное оружие, кроме пулевиков и светового меча. Ни мореллийских пистолетов, ни верпинских дробовиков у команды Онаки не имелось – наверное, потому, что боеприпасы к ним довольно дороги, расходуются быстро, а пираты, в отличие от наёмников и охотников за наградой – сплошное жмотьё. Оставшись, по сути, с одними выключенными вибротесаками, подручные виквая понуро потопали восвояси следом за капитаном. Чешуйчатый молчун помогал чернокожему, того после удара затылком о стену сильно шатало из стороны в сторону.
— Ты неплохо провела эту партию, — светским тоном заметил Хондо Онака, задержавшись рядом с оперативницей. — Кстати. Когда увидишь, передай от меня привет сама знаешь, кому.
— Кому? — с мастерством опытной актрисы изумилась девушка. — Вы разве не слышали, что она погибла?
— Вот только мне не надо втирать, — широко улыбнулся Онака, глаза его за стёклами очков-консервов весело блестели в отражённом свете прожектора. — Чтобы какой-то Вейдер… В поединке, дружочек, побеждает не тот, кто страшнее. И не всегда тот, кто лучше машет мечом.
Девушку заинтересовала эта мысль.
— Кто же тогда, по-Вашему? — спросила она.
— Тот, кто крепче здесь, — Онака прижал кулак к груди. — Изнутри. Поэтому ни за что не поверю. Всего наилучшего тебе и ей.
Девушка покачала головой, глядя вслед старому пирату. Он, конечно, негодяй первостатейный, но до чего же умён, зараза!
— Наследница? — обратилась к ней морганийка, робко, словно не она за пару минут до этого яростно защищала маленьких слушателей. — Вы – Наследница Секура?
— Откуда знаешь?
— Глаза. Я видела очень много голографий Вашей тёти.
— Давай лучше на «ты», так будет проще.
— Хорошо, давай.
— Тебя, как я поняла, зовут Фолк?
— Это прозвище. Старинное слово, означает то же, что «сказка» или «легенда». На самом деле я Китрин.
— А я Нола.
Подняв тормозным выхлопом облако пыли, рядом с ними затормозил тяжёлый спидер. В нем сидели трое. Водитель в облегчённом бронекостюме республиканского образца, рядом с ним – мандалорский воин при полном параде. Второй мандалор ехал стоя, широко расставив ноги, а руками держась за поднятый на вертлюге бластерный репитер.
— Всё уже, всё! — замахала руками оперативница. — Я разобралась!
— Так поехали отсюда. Полрайона переполошили, народ, должно быть, в полицию названивает, — старший мандалор сделал знак рукой, и стрелок, повернув стопор, сложил кронштейн, укладывая репитер в походное положение между передними сиденьями. Уселся боком за спиной водителя, освобождая даме всё пространство заднего дивана.
— А, пока они почешутся приехать, на низкую орбиту можно слетать и вернуться, — отмахнулась оперативница, вспомнив слова покойного Прю. — Китрин, знаешь, что, поехали с нами? Для тебя есть работа. Ты, как я понимаю…
— Бродяжничаю, говори прямо, — кивнула морганийка.
— Ну, вот.
— Что за работа?
— С детьми. У нас в компании их много, а толковых воспитателей не хватает.
— Подумать можно?
— Можно. Но лучше по дороге и у нас на корабле. Оставаться здесь тебе точно не стоит. Садись.
«Блюдце», погасив прожектор, исчезло в вечернем небе. Спидер резво взял с места.
— Как съездила? — спросил оперативницу старший, поворачиваясь к женщинам вполоборота
— Обыкновенно, — сказала Нола. — Эти гаврики снова вляпались и, как обычно, в последний момент сбежали.
— Жертвы, разрушения? — заинтересовался стрелок. Шлема он, как и командир, не снимал, у мандалоров это не принято даже в помещениях.
— Да, как всегда, — кивнула твилека. — Даже как-то скучновато становится.
— Ты, что ли, от скуки начинаешь искать приключений на свои два хвоста? — ехидно осведомился командир. — Или склонность ко всяким авантюрам заразна?
— Даже если так, заразилась я давно, сам знаешь, от кого, — улыбнулась она.
— Раз ты так себя ведёшь, в следующий раз буду тебя встречать прямо у выхода из зала прилёта, — пригрозил мандалор.
— Нельзя. Конспирация. С тебя за это Первый и мама шкуру спустят. Ты бы ещё предложил садиться там же, в общем порту.
— Пусть спускают, потерплю, — упрямо наклонил голову командир. — Я же волнуюсь, как ты не понимаешь!
— Ты ужасно мил, Корки, но ты мне не муж, чтобы нарушать все правила.
— Пока да, но не зарекайся, — динамик шлема донёс смешок. — Неизвестно, как жизнь сложится.
— Не паясничай! — строго сказала Нола. Она обычно не возражала против лёгких подколок, но не при посторонней же!