На том же заседании? Сказать, что Вилби был удивлён, значило не сказать ничего. В курс общей подготовки на Камино входил обширный раздел по законодательству. Важнейшие законы Республики знал назубок каждый солдат, а командному составу давали намного больше, включая особенности законов некоторых планет.
— Значит ли это, мэм, что конституцию изменили без проведения плебисцитов в секторах?
— Не изменили, — поправила она. — Отменили полностью. И, да, без всяких плебисцитов.
— Тогда… Это переворот? — скорее, констатировал, чем спросил, Вилби.
— Совершенно верно.
— Политики… — с презрением вырвалось у него. Видя, что женщина оценивающе смотрит на него своими тёмными глазами, Вилби пояснил мысль: — Они всегда беспокоятся только о собственном благополучии.
— Не судите их строго, сержант, — покачала головой женщина. — Для того, чтобы голосование прошло гладко, Палпатин устроил наглядную демонстрацию. Отдал Приказ 66.
Приказ 66… У сержанта зазвенело в ушах и резко кольнуло где-то в голове, выше правого уха. От неожиданности он поморщился и выругался:
— Диʼкут!.. Простите мою несдержанность, мэм.
— Ничего.
— Солдаты, конечно, не знали, что происходит переворот?
— Естественно. Приказ они выполнили так же чётко и грамотно, как все остальные до этого.
Вилби попытался представить, как распоряжение канцлера передаётся от планеты к планете, от флота к флоту, и как по всей Галактике одновременно вспыхивает сражение. Сражение между своими. Нет, вообразить такое было слишком трудно, масштаб произошедшего не укладывался в голове.
— Полагаю, потери среди клонов были огромны? — помолчав, сказал он.
— Где как. В самом Храме и там, где оставались ветераны Сил Правосудия, бой был жестоким.
— Да, «десант никогда не сдаётся» был их девиз. Много генералов погибло?
— Почти все. Преимущественно их застали врасплох.
— Простите? — растерялся Вилби. — Врасплох? Но… как же? Вы ведь умеете…
— Дело в том, что клоны не испытывали ненависти к генералам. Они просто продолжали выполнять свою работу, как раньше, — объяснила женщина. — Предчувствие оказалось слабым, мало кто его ощутил.
— Вот оно как. Да, мэм. После такой демонстрации Сенаторы боялись уже не за богатства, а за саму жизнь.
— Вполне обоснованно, как показали последующие события. Несогласных новоявленный император уничтожал физически, как врагов государства.
— Скажите, мэм… Как давно произошли эти события?
— Почти семнадцать лет назад. Сейчас идёт 998-й год Руусана. Тридцать третий по новому счёту.
— Ещё раз извините… Как же получилось, что меня разбудили только сейчас?
— Вкратце дело обстояло так. Вы и Ваши товарищи из резерва пролежали в заморозке на Камино до 81 года. Затем вас подняли из хранилищ и отправили в систему Мандалора, где вас должны были принять офицеры переформируемых частей. Однако, до Внешней Луны добрались только три транспорта из четырёх. Четвёртый, вашего батальона, был повреждён в промежуточной системе на выходе из прыжка — видимо, кометным обломком. Экипаж погиб, корабль дрейфовал в направлении звезды. Месяц назад на него наткнулся ловец астероидов.
— Понял. Вы планируете нас использовать дальше?
— Хотелось бы, — совсем мягко ответила женщина. — Если согласитесь. Приказывать вам я больше не вправе.
— Госпожа генерал, для меня Вы по-прежнему старший по званию, — твёрдо сказал Вилби. — Раз Канцлер оказался преступником, я бы предпочёл служить своим прежним командирам.
— Несмотря на Приказ 66?
— Незаконный приказ, генерал, — в голове снова кольнуло, он поморщился: — М-м… Простите. Хороший солдат выполняет приказы, но не совершает военных преступлений. Остальные скажут то же, уверяю.
— Я знаю это. Что ж, отлично. Вы встретите здесь ещё нескольких знакомых Вам командиров. Сержант-инструктор Эль-Лес — уже майор, командует учебным центром компании. Есть и клоны-офицеры. От меня пойдёте по коридору направо, явитесь в комнату 408 к майору Бойлу. Он из 212-го Ударного, слышали?
— Так точно! Подразделение генерала Кеноби. Разрешите идти?
— Идите.
Женщина пошевелила плечами, разминая повреждённый позвоночник, просунула пальцы под основания полосатых лекк и потёрла виски. Тронула сенсор внутреннего комлинка, набирая запрограммированный номер. Над линзой голопроектора возникло взятое по грудь изображение другой дамы. Миловидное лицо, ярко-розовая кожа уроженки Зелтроса, пухлые выразительные губы, длинные пышные волосы, предмет зависти доброй половины женщин, в том числе, девиц втрое моложе неё.