— Ну, в общем, они скрылись. Ни одного из них так и не поймали. Потом уже, через много лет, когда твой папа прокатился в Калифорнию, Трумен сказал ему, что оба они, Эд и Лоуренс, остановились в его доме в Колорадо, когда он там жил, и, конечно, обе женщины через полгодика приехали к ним. Лоуренса жена — это, значит, Мэри Трумен — умерла там через год или два от чахотки, а что стало с самим Лоуренсом, я толком не знаю. Был слух, что он осел в Канзасе, женился снова, детей наплодил и живет там по сей день, сударь, зажиточным и всеми уважаемым человеком.
А что с Эдом Мирсом стало, нам, конечно, известно. Я от Дока Хенсли все про него узнала. Трумен сказал твоему папе, что Эд приехал к нему в Колорадо, а потом отправился в горы работать, в какой-то шахтерский поселок, и когда обосновался там немного, вызвал Аду, и она, конечно, приехала. Трумен рассказывал, что она прожила там с год, а потом вернулась к отцу. Ох! Что он рассказывал! Это был ужас, она больше не могла выдержать — говорила, что Эд с ума сходит и когда-нибудь действительно рехнется: все кричал и бредил, что духи людей, которых он убил, вышли из могил, чтобы травить и мучить его. «Теперь ты видишь, — я сказала твоему папе, — ты видишь, что получается? Я же знаю, — говорю, — это всегда оправдывается: злодей бежит, когда никто не гонится за ним». — «Да, — он говорит, — все правильно. Муки нечистой совести — тут и разговаривать не о чем». — «Вот я и забрал ее от него, — сказал Трумен. — Отправил обратно, на Восток, от него подальше. Разумеется, — говорит, — он угрожал мне, грозился меня убить, но я видел, что человек сходит с ума, и не мог допустить, чтобы она к нему вернулась».
Словом, Ада вернулась домой и получила развод: дело ее вел, конечно, Кеш Джетер — это еще задолго до того, как его выбрали в сенат, тогда он был самым обыкновенным адвокатом, — и говорят, пока тянулось дело, он в нее влюбился и через какой-нибудь месяц после того, как она получила свои бумаги, — что ты думаешь? — женился на ней. «Недолго же они ждали, а? — я папе сказала. — А ведь кажется, — говорю, — могли бы выждать приличный срок». — «Ах, господи! — твой папа говорит. — «Расчетливость, Гораций! С похорон на брачный стол пошел пирог поминный»[2] — «Вот именно, — говорю, — так оно и получается».
Теперь, значит, Дока Хенсли послали на Запад ловить какого-то убийцу, и вот, вернувшись, он рассказывает, что в Мексике наткнулся на Эда Мирса. Он плыл где-то на пароходе из Техаса в Мексику — видно, по следам человека, которого разыскивал, — и тут столкнулся с ним нос к носу, с Эдом Мирсом. Док говорил, что он отрастил бороду, но говорил, что сразу его узнал. «Хотя надо заметить, — он сказал, — Эд сильно изменился. Это не тот человек, которого вы знали. — Док сказал, что он был похож на мертвеца, что от прежнего Эда одна тень осталась. — То есть буквально, — говорит, — кожа да кости, а мяса на нем не больше, чем на белке». — «Ну, а он вас, — спрашиваю, — узнал? Вы хоть поговорили?» Сам понимаешь, мне интересно было послушать, что с ним и как. «Ну а как же! — Хенсли говорит. — Четыре дня в одной комнате прожили, душа в душу, как-никак старинные друзья и собутыльники. — И понимаешь, стал рассказывать: — Конечно, — говорит, — когда он меня увидел на пароходе, он решил, что я — по его душу, и сразу вышел, — говорит, — чтобы сдаться. «Ладно, Док, — говорит, — я знаю, ты приехал забрать меня, и я, — говорит, — готов». — «Да нет, — говорю, — Эд, ты ошибаешься. Я за другим тут. Ты не тот, кого я ищу, — говорю. — Ты мне не нужен, и кроме того, — говорю, — я все равно не имею полномочий арестовать тебя: ордера у меня нет». — «Ну, все равно, — он говорит, — когда-нибудь я сам вернусь. Я должен еще одного человека убить до того, как умру, а там, — говорит, — пусть берут меня и делают, что хотят». — «Кого же это? — Док его спрашивает. — Кого это ты хочешь убить?» А тот говорит: «Кеша Джетера». И Док рассказал, как он проклинал его за то, что он добился развода и женился на его жене.
И вот, Док рассказывал, что перед тем, как ему ехать домой, Эд дал ему письмо и попросил вручить Джетеру, когда он вернется, и он сказал, что читал это письмо собственными глазами и что на своем веку он ничего подобного не видел. «Пускай я убийца, — Эд написал, — и на совести моей множество преступлений, но ни разу в жизни я не пал до такой низости, чтобы украсть у человека жену. Теперь, — говорит, — ты можешь привести дом в порядок и готовься встретить меня, потому что я вернусь. Через месяц ли, через год или через десять лет, но я буду там, — говорит. — Я должен с тобой расквитаться, и ты будь готов». Ну, и Док сказал, когда он отдал письмо Джетеру, тот открыл его, прочел и, говорит, побледнел весь, видно было, как он задрожал, и надо думать, жизнь его была форменным адом, покуда не пришло известие, что Эд погиб, потому что он, конечно, не дожил до возвращения: по слухам, его убили в салуне в Мексике.