Оторвавшись от Хартли, я вытер рот тыльной стороной ладони, испуганный и пристыженный.
Он сделал шаг вперед, и я без раздумий приготовился к схватке.
— У тебя внутри просто зверский голод.
Так оно и было, и Хартли это видел, чувствовал. И это было правдой.
Он облизнул губы.
— Я передумал.
Я все еще не мог говорить, слишком потрясенный, испытывающий вину.
— Я не хочу тебя убивать.
Я кивнул.
— Причинить боль — да; убить — нет.
Сирены завывали уже близко.
— Уходи, — прошептал я.
Он поднял руку и поманил движением пальцев.
— Пойдем со мной.
— Мы не… ты же знаешь, мы не можем.
— А на вкус показалось иначе.
— Мы совершили ошибку, — поморщился я.
— Или нет, — заключил он, грустно улыбнулся мне, а потом повернулся и выскочил через заднюю дверь в темную ночь. Дождь поглотил Хартли, как будто его никогда здесь и не было.
ГЛАВА 18
Я НЕ ПОЕХАЛ в больницу с Барреттом. Я поехал с Цыпой, потому что он во мне нуждался. Парень, который пытался меня убить, мог позаботиться о себе сам. А вот моя собака — нет.
Мой телефон зазвонил в тот момент, когда доктор Алчурейки вышел из операционной; я переключил входящий звонок на голосовую почту и встал, чтобы поговорить с ним.
— Простите, что я срочно вызвал вас в канун Дня Благодарения.
— Но ведь это и есть срочный случай, верно?
Я слишком устал, чтобы думать.
— Я просто очень вам благодарен.
— Я понимаю, — ответил он так же мягко, как и всегда. Таким же тоном он отчитывал меня и за то, что я не чистил Цыпе зубы и не стриг ногти.
Я приготовился к плохим новостям.
— Так он…
— Мистер Волк сейчас отдыхает, и я абсолютно уверен, что он быстро и полностью поправится.
Я наконец-то выдохнул.
— Ему понадобится металлическая пластина в череп?
Доктор Алчурейки сузил глаза.
— Нет-нет. Пуля застряла в черепе, да, но нам удалось без особого труда извлечь ее, залатать раны волосяного покрова и легко сгладить края. Мы выполнили все необходимые процедуры.
— Значит, он весь перевязан и все такое?
— Да.
— Когда действие наркоза пройдет, он просто проснется?
— Точно.
У меня подкосились колени, и я с трудом сел обратно.
— Жгут спас его от смертельной кровопотери — ты сделал все правильно, а Цыпа — мощный пес с сильным сердцем, так что перестань волноваться. Он быстро поправится.
Я кивнул.
— Сможешь увидеть его утром первым же делом. Сейчас он спит, мы проведем с ним остаток ночи и завтрашний день. Тебе лучше пойти домой и поспать.
— Ага.
— Выглядишь ужасно, — добавил он.
Я усмехнулся.
— Спасибо, Док.
— Нет, я серьезно. Думаю, тебе тоже нужно успокоительное.
И он не ошибался.
— И, ради бога, надень футболку и пальто. На улице очень холодно.
Я ПРИВЕЗ ЦЫПУ к ветеринару в своем грузовике, положив пса на переднее сиденье, а его голову себе на колени, поэтому все джинсы оказались в крови. Выходя из дома, я не стал тратить время на футболку, так как повсюду были люди. Служба спасения попыталась отправить меня в больницу, взять показания, но я накричал на них, потому что следовало срочно отвезти мою собаку к врачу, и они попросили людей расступиться, дав мне пройти.
Конечно, я задержался, чтобы поцеловать Хартли, так что, возможно, Цыпа не был для меня таким уж приоритетом, раз я не беспокоился о нем в тот момент.
Но Хартли был доктором, настоящим, одним из лучших в Соединенных Штатах, пока его не поймали на убийстве людей, поэтому, когда он сказал, что Цыпа будет жить, я ему поверил.
Да, Цыпе требовалась помощь ветеринара, однако я не боялся за него, пока не появился доктор Алчурейки. Когда он увидел Цыпу, его лицо вытянулось, и я почувствовал страх и раскаяние. А пока ожидал в коридоре, вернулись проблемы с дыханием, паника накрыла меня с головой и от мысли, что оборотень Яна все-таки умрет, меня обуял ужас.
Но потом Цыпа пришел в себя, и весь адреналин разом исчез. Теперь, сидя на переднем сиденье своего грузовика в пропитанных кровью и дождем джинсах, дрожа от переизбытка энергии, я и правда не знал, что делать дальше.
Откинувшись на спинку сиденья, я, наконец, ответил на звонок.
— Миро.
Он никогда не называл меня по имени.
— Элай, — вздохнул я, отвечая Кону. — Как поживаешь?
— Где тебя черти носят? — закричал он.
— Я возле ветеринарной клиники, — пробормотал я. — А ты где?