— Ты… — начал я, но умолк, невольно улыбнувшись в самом разгаре катастрофы.
— Какого черта… ты… ох, ради бога.
Цыпа.
Он был настолько счастлив видеть Яна, что прыгал возле него, даже не прикасаясь. Пес места себе не находил от восторга, будто оказался на седьмом небе. Он едва мог устоять на месте, напоминая скачущего кенгуру. Подпрыгивал Цыпа очень высоко.
Вверх и вниз, снова и снова. Воплощение радости.
Дурацкая псина.
Ян медленно повернулся. Цыпа заскулил и, повизгивая, на мгновение остановился. Потом крутанулся, ласково и негромко подвывая. Обычно он так напевал для Саджани. А затем поднялся, положив передние лапы Яну на плечи, и бросился вылизывать его лицо.
Я непроизвольно фыркнул от смеха. Невозможно было сохранять серьезное лицо, глядя на скакание Цыпы.
— Сидеть, — проворчал Ян, поглаживая собаку по голове. Он попытался стереть капли дождя и собачьи слюни мокрым рукавом.
— Тебе бы принять душ, — посоветовал я. — Я спущусь и вытру Цыпу.
Ян резко вскинул голову.
— Как ты мог запросто сказать…
— А как мог ты? — выпалил я в ответ, перегнувшись через перила. — Ты прекрасно понимал, что несешь полнейшую чушь, но все равно продолжал. Потому что злишься на обстоятельства и сваливаешь на меня.
Взгляд Яна потемнел.
— Я никогда не говорил, что не хочу тебя, — не унимался я. — Ни единого раза. Понимаю ли я, почему ты постоянно подвергаешь себя опасности? Нет. Почему ты по собственному желанию уезжаешь подальше от меня? Нет, и этого не понимаю, — рявкнул я. — Но я понимаю, что в твоем представлении ты единственный, кто может выполнить задачу, и поэтому обязан ехать. Понимаю, что если что-то случится с командой в твое отсутствие, ты будешь винить себя до конца жизни. Хоть и считаю, что твое эго зашкаливает, а вокруг, уверен, много ребят с точно таким же опытом.
— Эго?
Я издал глухой звук и развернулся в сторону ванной.
— Отлично. Если ты уяснил лишь это…
— Не смей двигаться!
— Тогда, ради всего святого, услышь меня! — прокричал я, поворачиваясь.
Ян в ответ вскинул руки.
— Когда дело касается армии, да, руководит твое эго, — отрезал я, не уступая. — Потому что единственное место, где ты незаменим, где никто другой не справится — это здесь, рядом со мной. Здесь, дома ты — единственный. И если ты слишком глуп, чтобы…
— Заткнись, — отрывисто произнес Ян, сжимая зубы и тяжело дыша через нос.
Я скрестил руки и ждал.
— Я — солдат.
Хотелось напомнить, что я и так в курсе, но он поднял ладонь, останавливая меня.
— Прежде всего остального, я — солдат, — с трудом проговорил он, вскидывая глаза и встречаясь со мной взглядом. — Это не изменится.
— Но ведь ты — не только военный. Ты же сам говорил.
Ян кивнул через несколько секунд.
— Да, правда.
— И я знаю, что солдатом ты быть не перестанешь.
Было больно. Правда. Сердцем я чувствовал, что Ян не бросит армию ради меня, даже если его преданность могла привести к смерти. Захоти я, мог бы считать, что военная карьера для него на первом месте, а я — однозначно позади. Но можно взглянуть на ситуацию и глазами Яна. Звание «зеленого берета» стало частью его жизни задолго до встречи со мной. Из-за него Ян был самим собой. Клятва стране значила для него очень много. И кто я такой, чтобы заставлять Яна забыть про долг? А если он не бросит службу, останется ли он тем же человеком, которого я полюбил?
— Миро?
Я вновь обратил внимание на Яна.
— Ты по-прежнему хочешь меня, даже в таких обстоятельствах?
Я нахмурился, заметив, как он сглотнул, как движутся мышцы его горла.
— Да, Ян, — серьезно ответил я, чувствуя, что скулы сводит, а глаза начинает жечь. — Я хочу тебя, и это никогда не изменится.
Он стоял на первом этаже, не шевелясь, лишь уставившись в ответ особым пустым взглядом.
— Но давай не будем притворяться, что мне плевать и я счастлив из-за твоего решения. Именно тебе стоит задуматься. Не будет ли слишком тяжело знать, что я тебя поддерживаю, но ненавижу твои отъезды?
— Я…
— Нет, тебе и правда нужно подумать над этим.
Ян помотал головой.
— Не нужно.
Я поежился: на мне остались лишь белье и футболка.
— Ты расстраиваешься, потому что я уезжаю, ты скучаешь и ждешь моего возвращения. Думаю, существуют ситуации и похуже.
Я хмыкнул и указал на собаку.
— Нужно его высушить. Я приму душ и потом приготовлю ужин.