Между тем Павел Петрович слег. Не особенно крепкое здоровье его стало еще хуже. Вечерами у него был жар, ноги опухали. Одни врачи говорили о приступах ревматизма, который усугубляется из-за влажного воздуха в императорских покоях; другие склонялись к тому, что царевич страдал заболеванием крови.
Однако Екатерине было необходимо присутствие сына на коронации, которая должна была сделать легитимным совершенный ею государственный переворот. Врачи не сочувствовали страданиям царевича и в один голос заявили, что он вполне в состоянии сопровождать свою августейшую мать в Москву. Более того, перемена климата пойдет только на пользу больному ребенку.
Подготовкой к коронации, которая должна была состоятся в сентябре 1762 года, занимался князь Трубецкой. Но генеральный план мер разработала и осуществляла она сама. Отменив изданный Петром III указ о секуляризации церковного имущества, она заставила духовенство видеть в ней благодетельницу России. Каждую неделю она объявляла амнистии заключенным и ссыльным. Она решила, что бывшая столица станет во время коронации правительственным центром, перевела туда некоторые коллегии и даже отправила Сенат за несколько дней до своего отъезда.
Коронация, происходившая 22 сентября, стала невиданным доселе празднеством. Феерическое великолепие преобразило старинный город. Улицы были покрыты еловыми ветками, здания обиты тканью ярких расцветок. Екатерина просто, но торжественно проехала по всему городу в открытой карете; ее сопровождали гвардейцы на лошадях, блестящие князья и вельможи.
До Успенского собора за ней ехали, громко распевая псалмы, двадцать епископов, тридцать пять архимандритов, сонм московского духовенства...
Павел Петрович не смог присутствовать на коронации своей матери. Панин специально испросил аудиенции у императрицы, чтобы защитить ребенка:
– Этим утром у цесаревича сильный жар, – сказал воспитатель. – Доктора утверждают, что поднять его с кровати – все равно, что отправить на верную смерть.
Екатерина лишь слегка пожала плечами. В конце концов, на ее триумф не повлияет отсутствие маленького мальчика.
Однако на улицах, прилегающих к кафедральному собору, где скопление праздничных карет позволяло зевакам разглядывать участников торжества, все были удивлены отсутствием царевича.
Крики ура! и ликование стихали по мере того, как великолепный кортеж приближался к собору.
Екатерина, сверкающая красотой и сияющая от своих побед, начала удивляться. Мало-помалу до ее ушей стало доходить, что вокруг с некоторым смущением повторяют имя сына, а не ее собственное.
Солдаты громко кричали, не обращая внимания на знатных господ, выходивших из карет:
– Да здравствует император Павел Петрович! Да здравствует император!
Когда же выяснилось, что Павла с матерью нет, площадь недоуменно стихла. Знаменитое пушкинское выражение: «Народ безмолвствует» как нельзя более уместно в отношении этого события. Современники свидетельствуют, что во время коронации Екатерины II 22 сентября 1762 года «народ молчал», несмотря на необычайную щедрость, проявленную ею. И как бы пышна ни была сама коронация в соборе, ничто впоследствии не могло заставить Екатерину забыть зту недоуменную тишину, волнами разливающуюся по площади.
ДЕЛА ДЕРЖАВНЫЕ
Сидя у своего очага, в своих кабинетах, конторах, промышленных заведениях, большинство обывателей, домоседов может быть найдут наши планы слишком смелыми, ибо они могут потревожить их покой и их интересы. Но если они даже и будут порицать нас, то сделают это робко, без шума. Разве нация может знать сама, чего она желает? Ее заставят желать, заставят говорить то, о чем она никогда даже и не помышляла. Нация – это большое стадо, которое стремится только пастись, пастухи с помощью верных собак ведут ее куда хотят.
Праздники закончились, нужно было приниматься за работу. А первым и самым важным делом была Польша. Настолько важным, что начинать его надо было издалека. С Пруссии. С Курляндии.
Впрочем, с Пруссией все было в порядке. Договора союзнические были заключены еще Петром, и Екатерина не денонсировала их. Более того: ее новый союзный договор с Фридрихом в ряде статей был просто повторением предательского договора Петра... Но надлежало оглядываться и на мнение народное... Лишь в апреле 1764 года договор был ратифицирован.