Мне всегда казалось, что не существует более ненужного предмета, чем англоязычная песня в России. Когда наши певцы поют на английском языке для как бы нашего русского народа – я всегда в недоумении. В тот день я шел и просто записывал все, что видел, как это делали акыны. Акыны – это певцы в Казахстане: они играли на домбре такую длинную, медитативную песню и пели обо всем, что происходило вокруг. Так как вокруг происходило не очень много, то опевалось все довольно точно, с деталями. Существовали целые соревнования акынов, кто лучше опоет какое-то явление, предмет или девушку. И мне нравится как раз эта их концепция в смысле пространства и времени, потому что страна, где расстояние от молодого человека до девушки измеряется песнями – это потрясающе. То есть, от одного аула до другого – две песни. Вот он едет на коне и поет песню, и, когда у него заканчивается вторая песня, он приезжает в свой аул.
«Life is beautiful» – полная противоположность песни «Пьяный корабль» на этом альбоме. Этот припев мне напевался уже, наверно, лет двенадцать. Я просто не знал, что делать с ним, потому что по-русски он не звучал совершенно, а по-английски я понимал, что не буду сочинять песню. И вот шестого апреля пятнадцатого года было такое чудесное утро, и я решил поехать в парк Сокольники и просто описать все, что там увижу. Я так и сделал. Сделал это просто речитативом, и уже потом я понял, что к этому речитативу подходит припев «Life is beautiful». И, как это часто бывает, именно эта песня и стала самой востребованной на радиостанциях и концертах. В ней нет ничего гениального и необычного, кроме, наверно, зазывалы из ресторана в одежде рыцаря из картонных одежд. Мальчиков в Айфоне мы видим сейчас на каждом шагу. И я действительно видел, как девочка сидела с учебником английского языка, и подумал: «Вот какое простое и гениальное решение можно найти тому, чтобы не сочинять всю песню по-английски, что было бы пошло». А в данном случае, таким трюком мы делаем песню даже еще более интересной, она становится гармоничной с нашим состоянием.
Если же говорить об общей, единой стилистике моих альбомов, то ее нет. Ее нет, как у группы Depech Mode или группы «Кино». Мне кажется, очень скучно слушать одну и ту же песню. Я был приглашен пару раз на концерты русских групп, которые поют очень красиво одну и ту же песню на протяжении двух часов, но я не выдерживал. Мне все-таки нравится, когда песни очень-очень разные.
В альбоме есть песня «Пьяный корабль» – это один из первых моих опытов перевода французских поэтов на русский язык. Композиция «Пьяный корабль» была создана по мотивам стихотворения Артюра Рембо «Пьяный корабль» и положена на музыку, которую я написал к фильму «Память осени». В принципе, я думаю, что это может породить новую волну переводов. Это даже не обязательно должны быть переводы, а стихи… на тему тех стихов. Потому что сегодня переводить построчником, как это делали наши поэты в прошлом веке, уже невозможно: никто этого читать не будет. Если мы возьмем практически любой перевод советского времени, то поймем, что он был написан под страхом цензуры советской страны, потому что нельзя было ни одного некорректного слова написать, нельзя было бы, чтобы промелькнула какая-то крамола в стихах. Все должно было быть очень-очень прилично. А стихи, настоящие стихи, это очень часто как раз наоборот – очень неприлично. Возьмем для примера Шейкспира в переводе. Да, меня всегда спрашивают, почему я говорю ШеЙкспир, а не Шекспир. Потому что у нас даже фамилию ШеЙкспира, потрясающего автора, не смогли перевести правильно. Так вот, если брать Шейкспира настоящего, то это очень много бульварного юмора ниже пояса, где все держится на шутках о сексуальности и каком-то пьяном флирте… А теперь, если мы посмотрим в перевод Пастернака, то там, конечно, ничего от Шейкспира бульварного и не осталось. Такой Пастернак не прошел бы во времена Елизаветы. Я перевожу, как мне кажется, так, как Рембо сегодня бы написал. Потому что нужно писать уже таким образом, чтобы человек, который привык смс-ки строчить и не пользоваться орфографией, мог понять и заинтересоваться. После «Пьяного корабля» я перевел еще несколько стихотворений Рембо и несколько стихотворений Гюго, которого мы знаем как писателя, но на самом деле французы его ценят, в первую очередь, как поэта. По правде сказать, я с трудом перевожу англоязычные… Я не понимаю, как можно перевести Уитмана, чтобы это кого-то заинтересовало в русскоязычной версии. Потому что мы не привыкли к такой поэзии. Для тех, кто не в курсе, что такое англоязычная поэзия, можно сходить на фильм, обязательно недублированный, «Петерсон». Там водитель автобуса Петерсон, водит автобус в городе, который называется Петерсон. И он пишет стихи. И в фильме довольно просто и ясно дано представление об английской и американской поэзиях.