Забавно, но в этот момент и Фрэнк, и Николас подумали одно и то же: Фрэнк — «Вот дурак, зачем сказал», Николас — «Наверное, глупо было это говорить». Вслух он продолжил:
— Она ничего не желала слушать, и мисс Грэхем велела мне уйти, а сама повела мать домой.
Фрэнк слегка сощурился.
— И что потом?
— Я ушел.
— Так прямо и ушли? Кстати, где вы живете?
— Я остановился в Гроув-Хилл-хаусе у мистера и миссис Харрисон.
— И вы сразу пошли в Гроув-Хилл-хаус?
— Нет, я еще долго ходил.
— Когда вы вернулись?
— Не знаю, довольно поздно. Я был взвинчен, нужно было пройтись. Время я не заметил.
— Понятно. А утром вы услышали, что миссис Грэхем умерла. От кого?
— После завтрака я вышел из дому. Мы собирались сегодня пожениться. Мисс Грэхем захотела венчаться, и я пошел к священнику, надеясь застать его дома. Раньше мы были приятелями, и я решил не звонить, а сразу прийти.
Но он уже ушел, его вызвали к больному, и я вернулся в Гроув-Хилл-хаус. Миссис Харрисон сказала, что пришла горничная и сказала, что миссис Грэхем ночью умерла.
— А ей кто сказал?
— Говорит, молочник. Я сразу помчался сюда.
Опрос продолжался. Николас Карей не сказал ничего такого, что противоречило бы показаниям Алтеи Грэхем.
После того как он подписал свои показания, его отпустили.
В дверях гостиной он столкнулся с мисс Силвер. На ней все еще была уличная одежда — черное пальто, которое прослужило много лет и будет служить дальше, черная шляпа — не лучшая из ее шляп, осенняя, фетровая с черно-красной лентой, что не очень-то подходит пожилым дамам, но фабрики упорно пришивают эти ленты. Погода была мягкая, и она не стала надевать свою допотопную меховую горжетку, такую теплую, такую уютную, но, учитывая коварство переменчивого английского климата, прихватила ее с собой, и она лежала в чемодане. Мисс Силвер чинно поздоровалась с Фрэнком Эбботтом — при посторонних она старательно соблюдала формальности. В частной беседе она звала его Фрэнком и слегка с ним фамильярничала, очень ласково, и вообще относилась к нему как к родственнику, но на людях — все строго официально.
— Здравствуйте, инспектор Эбботт, — сказала она и получила столь же церемонный ответ. После того как ушли местные инспекторы, Фрэнк затащил ее в столовую и захлопнул дверь. Они сели, и он спросил:
— Ну-с, мэм? И как же вы сюда попали? Шеф решит, что вы прилетели на метле. Даже я не представляю, как вам удалось нас опередить.
Мисс Силвер снисходительно улыбнулась.
— Вчера мисс Грэхем со мной консультировалась.
— Умоляю, о чем она могла с вами консультироваться?
Помолчав, мисс Силвер сказала:
— Она говорит, что уже написала свои показания. Ты их читал?
Он кивнул.
— Шарп показывал. Так о чем она консультировалась?
— Справедливо ли будет выйти замуж против воли матери.
— И вы сказали?..
Мисс Силвер слегка покашляла, что свидетельствовало о важности очередной реплики.
— Видишь ли, нежелание матери отпустить ее крайне эгоистично. Учитывая, что она в течение семи лет мешала счастью дочери, я позволила себе заметить, что свою жертву они уже принесли и теперь могут проигнорировать ее волю. Мистер Карей уже получил разрешение на брак. Он настаивал на том, чтобы они поженились немедленно, не спрашивая миссис Грэхем. В прошлом каждый раз, когда они заговаривали на эту тему, она изображала сердечный приступ. Так что на всякий случай надо было обеспечить ей сиделку, и я порекомендовала одну особу, которая могла стать отличной компаньонкой. Так что вполне естественно, что мисс Грэхем сразу же сообщила мне о своем горе и попросила приехать.
Фрэнк сидел, раскинувшись так свободно, как только позволял стул; он закинул ногу на ногу, демонстрируя изысканные носки и начищенные ботинки. Выгнув светлую, бровь, он сказал:
— Естественно, коли она единожды уже к вам обращалась, то обратилась и сейчас. Но я хотел бы знать, как вообще она на вас вышла.
Мисс Силвер улыбнулась.
— Все очень просто. Несколько лет назад мне удалось помочь ее подруге. Она обо мне рассказала. Позавчера я была на приеме у своей старой подруги, которая живет в Гроув-Хилле, и там познакомилась с миссис Грэхем.
— О, неужели?
— Она из тех женщин, которые могут рассказывать о своих личных делах даже незнакомому человеку.
Фрэнк засмеялся.
— Известное дело, что вам всегда все выкладывают, и не только женщины! О чем говорила миссис Грэхем?
— О себе, о нежелательных молодых людях, которые докучают ее дочери, и о намерении поехать в круиз, чтобы от них избавиться. Она показала мне свою дочь, когда та проходила мимо, а нежелательным молодым человеком назвала Николаса Карея. Похоже, его присутствие среди гостей изрядно ее расстроило. Она сообщила, что в свое время из его романа с Алтеей ничего не вышло, но если начнется все сначала, это будет ужасно. Пока миссис Грэхем со мной говорила, мисс Грэхем пробиралась сквозь толпу гостей к выходу. Мистер Карей двигался за ней.
Я сидела так, что могла их видеть, а миссис Грэхем — нет. Как я поняла, это была их первая за пять лет встреча.
Я видела, что они вместе вышли и вернулись через полчаса. У мисс Грэхем был очень мечтательный вид. Я сидела на диване, она подошла и села. Немного погодя я с ней заговорила, упомянула ее подругу, назвала себя. Мы поговорили, в основном о любопытных предложениях, сделанных им по поводу дома.
— Любопытных? В каком смысле?
— Видишь ли, Фрэнк, дом их никогда не выставлялся на продажу, тем не менее к ним заявились два покупателя от двух разных фирм, приходили уже с ордерами на осмотр, набавляли цену, что явилось большим искушением для миссис Грэхем. Ситуация невероятно осложняется тем, что дом принадлежит мисс Грэхем. В тот вечер, пообщавшись с миссис Грэхем, я поняла, что она предпочитает забывать все, что ее не устраивает. Так ей удобнее жить.
Вот и этот факт, что дом — собственность дочери, она запамятовала. Я редко встречала столь законченных эгоисток. Мисс Грэхем была сдержанна, но я поняла, что ее тяготит эта ситуация. Поэтому я не особо удивилась, когда она позвонила и попросила о встрече. Перед тем как мы двинемся дальше, я бы хотела предложить тебе сделать запрос относительно прошлого этих потенциальных покупателей.
— Но мадам!
Она укоризненно посмотрела на него.
— Я уверена, нет необходимости напоминать тебе, что нужно расследовать все, что хоть в малейшей степени выходит за рамки нормы.
— Естественно. Но я не совсем понимаю…
— Этот ажиотаж относительно дома не очень понятен.
Не забывай, что его не выставляли на продажу. Тем не менее появляются два покупателя. И предлагают цену, превышающую реальную стоимость дома. Затем происходят два события. Один клиент неожиданно отступился, а миссис Грэхем была убита. Эти события, возможно, не имеют никакой связи, а возможно, они связаны.
Если даже связь отдаленная, ее необходимо проследить.
Здесь я записала то немногое, что известно о мистере Блаунте и мистере Уорпле. Думаю, было бы разумно узнать побольше.
Она передала исписанный аккуратным почерком листок. О мистере Блаунте было записано немногое, всего лишь адрес и то, что у него больная жена, зато подробно описывалась прежняя связь мистера Уорпла с Гроув-Хиллом и его родственная связь с мистером Мартином из агентства «Мартин и Стедман», который, однако, хлопотал не за него, а за мистера Блаунта, человека совершенно постороннего.
Фрэнк сунул листок в карман. Он не очень интересовался Блаунтом и Уорплом, чья связь с данным делом весьма гипотетична, зато кто его очень интересовал, так это Николас Карей.
— Давайте вернемся к Карею. Миссис Грэхем назвала его нежелательным молодым человеком. Основания для .такой характеристики?
— Думаю, их нет. Кажется, он приезжал сюда к тетке на каникулы. Мисс Грэхем знает его с детства, они дружили, потом полюбили друг друга. Он работал в еженедельнике «Джанитор» и имел самые серьезные намерения относительно мисс Грэхем. Он делал непрерывные уступки миссис Грэхем, дошел даже до того, что предложил невероятный вариант: они будут жить с ней вместе, они с Алтеей на верхнем этаже — чрезвычайно неуместное предложение. Если бы у миссис Грэхем были какие-то претензии к его характеру, она бы мне их выложила, я уверена. Она готова была использовать любое оружие, чтобы не дать дочери устроить личную жизнь. Наконец Николас Карей не выдержал. Мисс Грэхем боялась покидать мать. Боялась сердечного приступа, который окажется фатальным. Мистер Карей не выдержал всех этих бесконечных баталий и уехал за границу. Пять лет он странствовал по всяким диким местам и писал в «Джанитор» статьи, которые пользовались большой популярностью.