– Знаете, – типичный хозяин жизни задумчиво потер висок, – а ведь вы правы, пожалуй! Я только сейчас понимать начал, что вы в виду имеете. Вроде бы, как расхожее выражение звучит: «Старый Игорь Сергеевич умер!», да только вот я свои ощущения переосмыслить пытаюсь, и действительно: я себя сегодня совсем другим человеком ощущаю. И легкость, наверное, от этого, и это чувство новизны какой-то щекотливое… Пожалуй, по-другому и не скажешь, пусть и звучит немного дико.
– Почему же дико? Вчерашний Игорь Сергеевич от руля, как черт от ладана, шарахался, – довольный его пассажир усмехнулся и подмигнул невольно улыбнувшемуся владельцу «Гелендвагена», – а сегодняшний рулит и в ус не дует! Вроде бы мелочь, но, извините, показательная! Не удивительно разве?
– Удивительно. Я до сих пор понять не могу, что произошло же со мной?
– А на хрена вам копаться-то в этом? Произошло – и произошло. Наслаждайтесь, как говорится, и ни о чем не думайте!
– Так я и наслаждаюсь, молодой человек! Не поверите, но я действительно наслаждаюсь. Впрочем, сегодня, видимо, день такой. Как встал с утра, так волшебство не прекращается. Я вот на дорогу смотрю, а перед глазами – опять поле, речка эта чудная, капельки росы на траве! Сказка!..
– Тут не в дне дело, а в вас. День сегодня обычный самый, а вот вы – нет. Сказка – в вас, Игорь Сергеевич, да и красота, если подумать, тоже, – Павлик хмыкнул и покосился на собеседника. – Недаром так и говорят мудрые люди: красота – в глазах смотрящего! Вы сегодня в себе сказку открыли, вот и мир у вас такой…
– Пожалуй… А что за переживания у вас с Василием были – секрет?
– Да не… Секрета особого-то нет, наверное, но и рассказывать, откровенно говоря, не хочется. Мне свое переосмыслить еще требуется, а про Васино его самого спрашивать нужно было. Но, я думаю, ему тоже еще разобраться кое в чем необходимо, поэтому и остался, наверное. Одно могу сказать: сильная церемония получилась! Очень сильная…
– Ну и ладушки, – типичный хозяин жизни с улыбкой кивнул и в салоне воцарилась умиротворенная тишина.
Павлик сам не заметил, как задремал. Очнулся он от того, что кто-то аккуратно тряс его за плечо. Открыв глаза, он в первый момент даже не сразу смог сообразить, кто он, собственно, такой и где находится, но когда увидел перед собой лицо типичного московского аллигатора, то окончательно пришел в себя. Прогоняя остатки дремоты, он покрутил головой и обнаружил за окнами знакомую привокзальную площадь славного города Сокол, на которой они подбирали Василия. Внедорожник был припаркован рядом с кафе с загадочным названием «ГеоЦент».
– Кофейку, молодой человек? – Игорь Сергеевич подмигнул сонному Павлику и легким кивком указал на вывеску. – Уже мимо почти проскочил, и вдруг так захотелось взбодриться! Я ваше отношение к этому заведению помню, но, может, сегодня рискнем?
– Рискнем, – Павлик потянулся и кивнул. – Не помешает взбодриться, вы правы.
Через несколько минут оба путешественника уже сидели за столиком в чистом, уютном и совершенно пустом зале кафе, а молодая и симпатичная официантка мгновенно приняла у них заказ и, кокетливо стрельнув глазами в сторону хозяина жизни и шурша накрахмаленной юбкой, умчалась на кухню. Павлик не успел толком оглядеться, как она уже материализовалась у стола заново, но уже с двумя дымящимися чашками. С кофе они расправились быстро и после короткого совещания приняли решение повторить. Игорь Сергеевич добродушно посматривал на своего молодого товарища, с блаженным видом допивающего вторую чашку, когда с тем как раз и начала происходить разительная перемена.
Глаза Павлика вдруг расширились от ужаса, одной рукой он схватился за горло, словно намеревался задушить рвущийся из глубины души крик, полупустая чашка выскользнула из ослабевшей руки и со звоном разлетелась вдребезги, приняв быструю смерть на кафельном полу. Игорь Сергеевич стремительно обернулся, пытаясь определить причину такой скоропалительной смены модели поведения еще миг назад абсолютно безмятежного попутчика.
У входа в зал кафе стояли двое мужчин. Оба были хороши, но в одном все же колорита было не в пример больше: ростом выше среднего, выбритый наголо, но с окладистой бородой, могучего телосложения, одетый в рясу, единственным украшением которой служила странного вида гирлянда. Рукава рясы, закатанные до локтя, открывали мощные предплечья. Лицо этого персонажа забыть было бы, вне сомнений, сложно: и без того грубое, словно его резцом наспех высекали из камня, оно впивалось в сознание двумя яростными голубыми льдинками глаз под густыми брежневскими бровями. В качестве обуви эпичный незнакомец предпочел всей прочей банальщине легкомысленные разноцветные сланцы, которые выглядывали из-под рясы и заметно дисгармонировали с его строгим и даже, пожалуй, торжественно-мрачным обликом. В его спутнике Игорь Сергеевич с изумлением узнал их давешнего знакомца – Григория. Он потряс головой, давая наваждению шанс рассеяться, но усилия оказались тщетными, потому что это действительно был тот самый Вергилий, которого они встретили давеча на въезде в город. Побритый, подстриженный и отмытый, Григорий сменил непотребные лохмотья на камуфляжную форму свободного покроя и производил теперь впечатление совершенно другого человека. В руке он держал свежеоструганную палку размером чуть побольше метра и смущенно улыбался старым знакомым. Владелец окладистой бороды и яростных глаз решительнейшим образом двинулся к нашим героям, так радостно при этом улыбаясь и разведя руки в стороны, точно хотел обнять добрых друзей.