– Могу, – эпичный гость задумчиво посмотрел куда-то в сторону, неторопливо огладил бритый череп и с благодарностью кивнул официантке, расставлявшей перед ним чайные принадлежности. – Тут и объяснять нечего, Павел. Как только понял, что конец близок, сразу про вас с Василием и вспомнил. Грех будет, думаю, если напоследок самых близких и дорогих людей не обниму…
– Какой конец?! – Павлик снова подорвался со своего места, с яростным недоверием разглядывая сосредоточенное лицо необычного батюшки. – Про какой такой «последок» вы все твердите?! Вы же сказали, что попрощаться пришли?! Вы что, уезжать куда-то собрались?
– Собрался, – эпичный гость задумчиво наполнил чашку и несколько минут молча катал ее между огромных ладоней. – Именно что собрался, Павел, вот напоследок вас с Василием обнять и захотелось!
– Так, с этим понятно… – с облегчением произнес Павлик. – А куда уезжаете-то? В Мексику, что ли? И что за срочность такая: «прощаться», «обнять»?
– Почему в Мексику? – отец Иммануил мрачно повел могучими плечами и болезненно скривился. – В Валгаллу я ухожу… Оттого и срочность такая. Валгалла ждать не будет…
Челюсть Павлика отвисла, глаза вылезли из орбит. Он схватился рукой за сердце и некоторое время сидел молча, с ужасом разглядывая виновника беспокойства. Затем резко выдохнул и откинулся на стуле. Еще некоторое время он молчал и ошалело крутил головой, переводя растерянный взгляд с улыбающегося московского аллигатора на отца Иммануила, погруженного в тягостное раздумье.
– Точняк, сплю, – он с остервенением ущипнул себя за руку, поморщился, еще раз недоверчиво встряхнул головой и обреченно воззвал к хозяину жизни. – Вот оно как бывает, оказывается… Еще миг назад – тишина и покой, а потом – хлоп! – и поехал крышняк напрочь! Ладно, – он шумно выдохнул и наклонился к отцу Иммануилу, требовательно глядя тому прямо в глаза. – Расскажите по порядку, святой отец, что стряслось с вами? Какая Валгалла, на хрен, в которую вы уходить собрались? Что происходит-то вообще? Вы на реакцию мою внимания особого не обращайте, сами себя на мое место поставьте! Вот уж кого-кого, но вас, признаюсь, я тут увидеть совсем никак не ожидал!
– А я и сам не ожидал!.. Неожиданно все произошло, Павел.
– Да что же произошло-то, а?! Объясните уже толком!
– Рамс у меня произошел, – отец Иммануил сразу помрачнел и, отставив чашку на стол, обеими руками обхватил голову, исподлобья поглядывая на слушателей. – И серьезный рамс, как мне специально обученные люди объяснили…
– Кто?! Рамс?! У вас? С кем?! Святой отец, вы себя чувствуете-то как? Нормально, нет?
– Вполне, – отец Иммануил снова взял в руки многострадальную чашку и принялся катать ее в могучих ладонях. – А вас увидел – так и вообще успокоился теперь. Обниму вас напоследок – и можно в путь-дорогу собираться…
– Слушайте, да что вы заладили все про последок какой-то?! Заклинаю: толком объясните мне, что стряслось? Только по порядку, пожалуйста! А то голова кругом идет…
– Да нечего и объяснять особо… С людьми я схлестнулся, Павел, с недобрыми… Вот и завертелась канитель… Ну а как началось – и не остановишь уже…
– Ага, с людьми, значит, схлестнулись, – Павлик покивал и перевел взгляд на заинтригованно слушавшего каждое слово хозяина жизни. – Но в этой новости, отец Иммануил, ничего удивительного нет, насколько я понимаю. Вы ж всю дорогу с кем-то схлестнуться норовите, извините за прямоту… Но это как же схлестнуться нужно, чтобы из Москвы сюда прямиком ломануться?! И при чем Валгалла-то тут? Вы, умоляю, загадками говорить бросайте и подавайте подробности в студию!
– Подробности?.. – святой отец отхлебнул остывшего чаю и задумчиво потеребил бороду. – Да подробностей я толком и не упомню, если честно. Знаете, как оно бывает? Только кусочками что-то там осталось, а между ними – ярость сплошная и пелена какая-то на глазах.
– Охренеть!.. – Павлик обхватил руками голову и застонал, с недоверием рассматривая сумрачное лицо отца Иммануила. – Вы сейчас вот в гроб меня вогнать хотите, да?.. Какие кусочки?! Какая ярость?! Вы толком рассказать можете? По порядку…
– Да я вас, Павел, огорчить боюсь…
– Меня?! За меня беспокоитесь значит?!
– За вас… – батюшка отставил чашку с чаем и принялся, потупив голову, рисовать ногтем на скатерти какие-то причудливые узоры.
– Знаете что, святой отец, – Павлик язвительно усмехнулся. – Вы бы за меня побеспокоились в тот момент, когда сюда вот входили. Я, как вас увидел, сперва подумал, что реально умом тронулся. Кстати, – он прищелкнул пальцами, – а вы с Васей давно разговаривали? В какой день он вам про Сокол рассказал, что мы сюда ехать собираемся?